Жизнь высших миров
Шрифт:
Давно хотели спросить, но опасались, что я вас раскритикую, как в прошлый раз? Что ж, вы можете смело записать, что имен у них нет. Назовите их как хотите, сын мой, дабы мы могли узнавать их впредь по этим именам.
Пусть их зовут Марией и Иосиф.
Сын мой, боюсь, вы не совсем верно поняли аналогию этой сокровенной мистерии. Но я не возражаю. Более того, мне даже кажется, что эти два имени — единственные в земной традиции, хотя бы отчасти подходящие для них. И довольно об этом. Имеющий уши да слышит. Будем называть их так, как вы предложили: Мария и Иосиф. Вы ведь сами назвали их в такой последовательности — пусть так и будет. И заметьте, сын мой, что последовательность в данном случае важна.
Похоже, что передача имен, как и точная датировка своей прежней земной жизни, представляет для вас наибольшую сложность.
Вы, похоже, смешиваете здесь два вопроса, не так ли, сын мой? Вы хотите спросить меня о воспринятых на Земле именах или о времени жизни на Земле?
И о том, и о другом.
Что ж, тогда начнем с земных имен. Некоторое время они сохраняются в памяти и после физической смерти. Но здесь люди получают новые имена, которые, в отличие от земных, сохраняются навсегда. Земные же, со временем, исчезают: постепенно изглаживаются из памяти и наконец забываются вовсе. Пока на Земле остаются родственники, перешедший на нашу сторону хорошо помнит свое земное имя; но когда все они оказываются здесь, имя начинает забываться. Затем — поколение за поколением — линия физического родства постепенно размывается, смешиваясь с чужой кровью, и, как следствие, ослабевает связь с Землей и живущими на ней потомками. Бывают, конечно, и исключения, но они крайне редки. Опять же, с течением время прежнее имя меняется — и в написании, и в произношении, пока в конце концов не становится совершенно иным. Но большинство земных имен забывается всё-таки потому, что интерес к земной жизни постепенно вытесняется новыми потребностями прогрессирующего духа и обилием ярких впечатлений, ожидающих его по эту сторону Завесы. Впрочем, даже забытое земное имя всегда можно восстановить в памяти, заглянув в хроники, но мало кто интересуется им настолько серьезно.
Трудности в воспоминаниях о времени жизни на Земле объясняются теми же самыми причинами: нам нет никакой необходимости вспоминать о ней, поскольку мы здесь смотрим, как правило, в будущее, а не в прошлое. По мере отступления на задний план воспоминаний о земной жизни и вытеснения их новыми событиями, наслаивающимися друг на друга в единой причинно-следственной цепи, становится всё труднее разглядеть в этой цепи одноединственное и к тому же весьма отдаленное звено, называемое земной жизнью. Вам — принимающим наши послания — легче задавать вопросы, чем нам — сосредоточенным на их передаче и потому не предрасположенным отвлекаться ни на какие посторонние разговоры — отвечать на них. Поверьте, это совсем не просто для нас, занятых другими делами и живущих не прошлым, но настоящим, — вдруг совершить резкий поворот и направить свой корабль вспять, в поисках того места, где о его нос разбилась одна маленькая волна, уже давно исчезнувшая с поверхности великого океана; тем более что корабль с тех пор успел уйти далеко вперед, и никто даже не пытался считать, сколько волн встретилось на его пути. Представьте себе, что каждая такая волна это целое столетие, и тогда вам, возможно, станет понятно, что я имею в виду.
Арнель
Пятница, 22 февраля 1918 г.
Вам и всем тем, кто пожелает понять разницу между жизнью в этих сферах и нормальными условиями жизни на Земле, необходимо сперва кое-что уяснить.
В данном случае мы говорим о рождении в этих сферах, распространяющемся на тех, кто приходит сюда из земной сферы, еще не имея собственной сложившейся личности. Эти дети приходят сюда спящими; и процесс их первого пробуждения здесь соответствует вашему земному рождению. Они никогда не дышали земным воздухом, никогда не видели света и не слышали звуков Земли. Короче говоря, ни одно из их земных чувств еще не использовалось для того, к чему его готовил естественный ход эволюции. И всё-таки структура органов этих чувств уже практически полностью оформилась. Их мозгу тоже пока не приходилось воспринимать и осмысливать посылаемые этими органам сигналы. Так что ребенок совершенно не обладает земным опытом, хотя потенциально все земные качества у него есть. Подобное состояние не распространяется на детей, которые успели родиться к земной жизни, пусть даже она длилась всего несколько минут или того меньше.
Следовательно, перед теми, кто берет на себя заботу об этих детях, встает немало проблем. Ибо, во-первых, им приходится воздействовать на органы чувств ребенка таким образом, чтобы был возможен их естественный прогресс; а во-вторых, заботиться о том, чтобы мозг ребенка получил все необходимые ему навыки. В случае с ребенком, который пробыл на Земле хотя бы несколько минут перед тем, как перешел на нашу сторону, связь между мозгом и органами чувств уже установлена и может быть использована для развития мыслительных способностей, зависящих от действия этих органов. Но у мертворожденного ребенка подобной связи нет, и нам приходится создавать ее здесь. Только когда эта задача будет решена, можно говорить о нормальном развитии ребенка — таком же, как у обычных детей.
Для ее решения применяются различные методы. В частности, используется существование связи между ребенком и его родителями и прежде всего — между ребенком и его матерью.
Здесь важно восстановить контакт ребенка с матерью таким образом, чтобы он пережил нечто похожее на процесс настоящего рождения. Это переживание заставляет ребенка ощутить как бы телесное отделение от нее и собственное становление как обособленного и самодостаточного существа.
Этот эффект достигается не рождением ребенка в плотном теле, но установлением контакта между духовным телом ребенка и духовным телом матери. Разумеется, это не может содействовать установлению такого же налаженного взаимодействия между мозгом и органическими функциями, какое дает ребенку естественное рождение, но позволяет хоть как-то имитировать обретение земного родства, чтобы впредь ребенок мог ощутить близость матери и благополучно расти, как все прочие дети, насколько это возможно.
И всё же между мертворожденными детьми и теми, кто хоть немного жил на Земле, существует заметная разница. Первым недостает некоторых мужественных добродетелей, но зато они более духовны, как по своему облику, так и по характеру. Но так же, как рожденные на Земле дети совершенствуются в духовном развитии, так и мертворожденные обогащают свои познания о Земле благодаря контакту с матерями, а впоследствии — и с другими родственниками. В результате различия между теми и другими постепенно сглаживаются, позволяя им достичь относительного баланса на основе взаимной дружбы и любви и обмениваться впоследствии тем, чего каждому из них недостает.
Таким образом, рожденные на Земле дети становятся мягче и нежнее, а нерожденные, напротив, укрепляют свой характер; и хотя едва уловимое различие между ними всё же остается, после их принятия в единое сообщество оно лишь вносит в его структуру элемент некоторого разнообразия — столь же приятный, сколь и полезный.
Уже из одного того, что я рассказал вам, сын мой, вы можете судить, насколько велика ответственность земных родителей за своих детей, попавших в эти сферы, ибо сохранение контактов с ними необходимо для нормального развития этих детей, включая тех, кто всё же успел родиться на Земле. Ребенок не может вести здесь нормальную жизнь, если он лишен связи с родителями на Земле, поскольку никто другой не в состоянии восполнить этот пробел. Но если родители ведут на Земле недостойную жизнь, то их детей, напротив, необходимо держать в отдалении от них на протяжении многих лет (в земном исчислении), пока они не вырастут и не станут достаточно сильными и мудрыми, чтобы помогать ангелам-хранителям этих людей присматривать за ними ради их собственного благополучия.
Но, как правило, ребенок еще не успевает достичь достаточной ступени развития для того, чтобы его можно было подвергать негативным земным влияниям; и прежде чем это произойдет, его родители оказываются здесь — по эту сторону завесы, в царстве духа. В таких случаях единственное, чем ребенок может помочь своим родителям, это молитва.
Когда такая мать попадает сюда, она либо не чувствует уже никакой любви и привязанности к своему чаду, которое некогда вскармливала собственной грудью, либо даже вовсе не вспоминает о его существовании. Таким образом, и без того очень слабая связь между ними истончается всё больше по мере того, как ребенок восходит всё дальше вверх по пути прогресса, а его мать, напротив, опускается вниз — к тому месту, где ей предстоит пройти очищение. И к тому времени, когда она возвысится наконец до той сферы, где ребенок ожидал ее прихода на протяжении всего остатка ее земной жизни, он уже успеет продвинуться еще дальше и вновь окажется недосягаемым для нее.
При этом ребенок может знать о существовании матери и время от времени, незримо для нее самой, помогать ей. Однако узы нежной привязанности и любви, обычно связывающие сердца родителей и детей, уже разорваны и вряд ли когда-нибудь будут восстановлены обычным ходом небесной жизни.
Я поведал вам обо всем этом, сын мой, поскольку мы здесь видим, что вы явно недооцениваете роль материнства в ситуациях, которые я только что описывал. И всё же эти нежные цветы, оказавшиеся сорванными до того, как успели взрасти, тоже распускаются во всей своей красе под лучами живого солнца; и лишь тоска по родителям, которую можно иногда прочесть на их лицах, дает нам повод для сожалений.