Жизнь взаймы
Шрифт:
Паленый не общался ни с кем, за исключением медсестер и хирурга, да и то по необходимости. Его лицо было сплошь в бинтах и напоминало голову мумии из какого-нибудь голливудского боевика.
Это обстоятельство облегчало ему жизнь в клинике. Паленому казалось, что бинты – щит, за которым он надежно спрятан.
Любопытные взгляды, которым его одаривали выздоравливающие после операций дамочки, отскакивали от него как горох от стенки. Он чувствовал себя уверенно и не тушевался, как прежде, перед незнакомыми людьми.
С ним пытались завести амуры. Некоторые
А он действительно начал меняться в лучшую сторону. Раньше Паленый ходил, подгибая плечи, – чтобы на него меньше обращали внимание. Теперь он выпрямился и стал передвигаться с грацией сильного, хищного зверя, которую прежде у себя не замечал.
Возможно, этому перерождению способствовало калорийное питание. Паленый, который до операции был как ходячий скелет, поправился, а его мышцы наполнились силой и энергией.
Пища была вкусной, хотя и не очень обильной. Дело в том, что посетители приносили своим родственникам-пациентам горы продуктов, большей частью деликатесов, так как в клинике лежали люди далеко не бедные. Поэтому пищеблок лечебного заведения особо не утруждал себя какими-то изысками на почве кулинарии и большими порциями.
Но Паленому, привычному к спартанскому образу жизни, еды вполне хватало. Впрочем, повара, которые знали, что к нему никто не ходит (а им почему-то было известно все, что творится в клинике), всегда подкладывали ему лучшие кусочки.
Шли дни, недели. Приближался день, когда Паленому должны были снять бинты. Он вдруг испугался этого момента едва не до потери пульса.
– Экий вы, батенька, мнительный, – смеялся довольный хирург. – Все будет вэри гуд. Если честно, вы в моей практике самый сложный случай. И я горжусь, что мне удалось выполнить свою работу столь качественно. В этом скоро вы убедитесь сами. Но спешить не нужно. Пусть заживут швы.
Торопиться Паленому было некуда. Но он волновался из-за денег.
Паленый внес в кассу еще две тысячи долларов и теперь с тревогой ждал, когда хирург предъявит окончательный вердикт. Счет, по идее, должен быть весьма солидным. Медсестры не раз говорили Паленому, что их шеф еще никогда так долго и скрупулезно не работал со своими пациентами, как с ним.
Но тот почему-то медлил с этим вопросом, и Паленый не находил себе места, представляя, какой будет скандал, когда врач, к которому он относился с большим уважением, узнает, что его пациент почти пустой.
Завтра! Это слово, произнесенное хирургом, оглушило Паленого. Ему показалось, что над ним прогремел гром.
Ночью он не спал. Сердобольная медсестра, наверное, понимая состояние своего подопечного, поила его валерьянкой и корвалолом, но сон все равно так и не пришел. К утру Паленый совсем издергался и когда, наконец, появился врач со своими помощниками, он был весь как выжатый лимон.
Неужели ЭТО свершилось!?
– Вы готовы? – спросил хирург.
– Д-да… – дрожа от возбуждения, ответил Паленый.
– Что ж, приступим…
Когда бинты были сняты, Паленого подвели к большому зеркалу, которое висело у окна. Он шел с закрытыми глазами.
– Смотрим, смотрим, – подбодрил его главврач. – Не нужно бояться.
Паленый медленно поднял веки. И оцепенел – на него из глубины зеркала уставился незнакомый человек. Паленому показалось, что он невероятно красив, хотя на лице кое-где все еще были видны розоватые полоски от швов.
Но это была такая мелочь…
Слезы сами хлынули из глаз Паленого. Он плакал, не замечая этого. Врач жестом приказал своим помощникам и медсестрам удалиться. Стараясь ступать как можно тише, все покинули палату – во главе с хирургом. Паленый остался один.
Нет, не один! С ним находился тот, ДРУГОЙ, который пока был ему незнаком, хотя и занял его тело. Это было удивительное чувство. Паленому показалось, что он раздвоился.
– Привет, – сказал Паленый и поднял руку.
Отражение поспешило повторить этот жест. Но оно было немым, хотя его губы все же шевелились. Совсем потерявший голову Паленый нашел это забавным и хрипло рассмеялся. ДРУГОЙ тоже хохотнул, но по-прежнему беззвучно.
Я схожу с ума! Эта мысль вонзилась ему в мозг раскаленной иглой. Паленый, с усилием оторвав взгляд от зеркала, резко обернулся и упал ничком на кровать, спрятав лицо в подушку.
Что я наделал!? Зачем?..
В душе Паленого словно что-то оборвалось, и он застонал как от сильной боли. Он вдруг подумал: а что если ко мне вернется память? Как быть тогда?
Ответ на это вопрос он не находил…
Выписали Паленого спустя четыре дня, хотя в принципе у него все было нормально. Но врач понимал, что его подопечный в шоке, поэтому дал ему время полностью прийти в себя и освоиться в новой – вернее, старой, но забытой, – роли, как он считал.
Последний разговор состоялся в кабинете главврача.
– Вот и пришла пора нам прощаться… – сказал хирург, глядя на Паленого с таким видом, словно перед ним сидел не бывший пациент, а какое-то чудо-юдо.
Наверное, он и сам был удивлен тем, что сумели сделать его руки.
– Если вы по поводу денег…
– Перестаньте! – морщась, махнул рукой главврач. – Вы больше ничего клинике не должны.
– Но как же…
– Все очень просто. Я уже говорил вам, что ваш случай уникальный. Поэтому я, скажем так, получил хорошую практику. Считайте себе участником эксперимента… – Хирург рассмеялся. – Шучу.
– Большое вам спасибо, – с чувством сказал Паленый.
Он ощутил огромное облегчение. Вопрос оплаты висел на нем тяжелыми гирями, поэтому Паленый держался с доктором очень сковано.
– Пустяки… – опять отмахнулся главврач. – Хорошо все то, что хорошо заканчивается. В вашем случае я применил новые технологии и теперь вижу, что в своем выборе оказался прав.
– Мне здорово повезло.
– Это верно, – согласился хирург. – Но я так думаю, свое везение вы заработали сами, добыв деньги на операцию.