Жизнь за любовь
Шрифт:
— Он часто об этом говорит.
Рауль засмеялся.
— Он очень гордится, что родом из тех мест. А вы там бывали?
Энни отрицательно покачала головой, избегая встретиться взглядом с Марком, которого этот разговор явно забавлял.
— Вот и я там никогда не был, но если верить словам Марка, то там сразу за околицей начинаются райские кущи.
Рауль снова засмеялся, а Марк промолчал.
— А вы откуда родом, Рауль? — спросила девушка.
— Я — парижанин. — По его тону Энни поняла, что Рауль глубоко убежден в том, что родиться в Париже гораздо престижнее,
— Вам следует знать, — сухо вмешался в разговор Марк, — что Франция делится на две части — Париж и все остальное. Поэтому вы либо парижанин, либо француз. И первое необязательно совпадает со вторым.
Вновь раздался хохот Рауля, показавшего тем самым, что он вполне с этим согласен.
— Но мы также и космополиты, — добавил Рауль, — и наслаждаемся блюдами провинциальной французской кухни.
— Даже цыпленком в желтом вине, — заметил Марк в то время, как официант сменил тарелки и подкатил тележку поближе к их столу. На тележке уже стояла новая еда на подогретых тарелках. — Это еще одно специфическое блюдо моей родины. Цыпленок готовится в желтом вине с гор Юра со сливками и сморчками — большими ноздреватыми коричневыми грибами. По моему мнению, те сморчки, что растут в сосновых лесах Юра, лучшие на вкус.
Рауль подмигнул Энни, и та прыснула со смеху, одновременно следя, как в нагретую тарелку ей накладывают того самого блюда, как туда же положили горку вареного риса с шафраном, добавили мелкий французский горошек, посыпали рубленым луком и салатом.
Марк мягко сказал, обращаясь к девушке:
— Раз вы не можете поехать в горы Юра, я решил, что принесу их вам сюда.
Она встретилась с ним взглядом и заметила в его темных глазах столь знакомое ей настойчивое интимное выражение. Девушка очень боялась, что окружающие заметят, как Марк смотрит на нее, как разительно меняется его голос, тон, когда он обращается к ней. Она искренне надеялась, что никто не обратит на это внимания, что никто не обнаружит, как Марк прижимает под столом ногу к ее колену, что слишком часто его пальцы как бы ненароком соприкасаются с ее руками, ее бедрами.
Эти мимолетные контакты лишали Энни самообладания, у нее учащенно бился пульс, пересохло во рту, но она ни за что не согласилась бы, чтобы Марк перестал это делать…
Она так и не решила, как к нему относиться, что думать о том, что Марк рассказал ей. Ей нужно было время, чтобы подробно разобраться в своих чувствах. Марк не должен давить на нее. Он уже и так достаточно в этом преуспел. Однако девушка не могла ему всего этого сказать сейчас, во время ланча, в окружении незнакомых людей, сидящих за столом, прислушивающихся к ним, присматривающихся…
Энни отстранила свое колено и сбросила его руку, стараясь избегать прикосновений к нему, но это, похоже, лишь раззадорило его. У Марка еще ярче блестели глаза всякий раз, когда он встречался с ее глазами.
После ланча Луи и Марк проводили девушку на встречу с прессой. Энни уже достаточно много фотографировали, чтобы она успела к этому привыкнуть, но на этот раз ей было невмоготу. Мероприятие выматывало, если не сказать раздражало. Девушке не нравилось, что к ней относились как к живой кукле, заставляя крутиться и вертеться в разные стороны, принимать ту или иную позу, улыбаться, повернуть голову туда, сюда, сесть так, сесть сяк. —
Когда все закончилось, Энни с облегчением вздохнула и позволила проводить себя в номер. Марк вошел вместе с ней, но задержался в гостиной и с кем-то тихо переговорил по телефону. Энни тем временем закрылась в спальне и рухнула на постель, в изнеможении закрыв глаза. Ей показалось, что прошло не более пяти минут, когда в дверь громко и настойчиво зазвонили. Энни услышала, как Марк бросился открывать, раздраженно приговаривая:
— Да перестаньте же трезвонить, вам говорят. — Но тут его тон заметно изменился: — О! Так это вы?
Какой уж тут сон! Позевывая, Энни прислушалась к тому, что происходило в гостиной, и, узнав голос Филиппа, окончательно проснулась.
— Говорите, уже устала? И это еще не начав гастроли? Надеюсь, это пустые капризы. Впрочем, ладно, посмотрим. Хай, Марк! Как вы поживаете? Все в порядке? Какие-нибудь проблемы? Нет? Отлично! Да, вы ведь еще не знакомы с моей женой. Диана, это Марк Паскаль, директор-распорядитель французской фирмы грамзаписи.
Энни едва не свалилась с постели, так она заспешила к двери спальни, и выскочила в то время, когда Марк вводил гостей в номер. Филипп и Диана улыбались, оглядываясь по сторонам.
— Так вот ты где! Что это за чепуха насчет твоей усталости еще до того, как начались гастроли? — повысил голос Филипп, оглядывая Энни с ног до головы. — Не думал, что ты раскиснешь, пока мы будем в отъезде. Ладно, дай посмотреть на тебя хорошенько. — С этими словами Филипп расцеловал девушку в обе щеки, потряс ей руки, окинул своими циничными голубыми глазами, склонил голову набок и сказал: — Хм, выглядишь ты как-то по-другому. Или все дело в том, что мы тебя не видели целых две недели. С тобой все в порядке?
— Все отлично, — со смехом ответила девушка. — Я уже большая. Фил! Я научилась жить самостоятельно. — Энни обернулась, чтобы обнять Диану — Вы оба так здорово загорели. Как хорошо, что вы оба здесь! Ну и как замужняя жизнь, Диана? Как ты полагаешь, стоит мне попробовать?
— Пока — порядок, — отозвалась подруга, ее карие глаза потеплели. — По крайней мере Филипп не храпит. Ну, а как твоя самостоятельная жизнь? Ты не очень-то скучала, правда?
Диана продолжала весело щебетать, но Энни заметила у нее легкую тень тревоги и решила успокоить подругу:
— Поначалу все было очень тяжко, но мне понравилось чувство свободы. Не надо больше спорить, какую программу смотреть по телевизору. И никто больше не выключит мои пластинки.
Диана рассмеялась.
— Смотри, как бы не стали жаловаться соседи.
— Как вы думаете, в этом отеле найдется глоток горячего чая? — спросил Филипп, входя в гостиную. Все последовали за ним.
Марк задумчиво наморщил нос.
— Чаю? Я полагаю, что они часто готовят чай для англичан, но есть ли горячий чай именно сейчас, сказать затрудняюсь.