Жизнь замечательных... ружей

Дзиньштейн А.

"Грады" Калаш возненавидел больше всего. Даже стодвадцатимиллиметровые мины, едва не угробившие его прямым попаданием - и то были не столь опасны. А вот после прихода пакета Градов - его уже третий раз отмывали от крови и кишок очередного бывшего владельца. Это было мерзко и противно, тем более что и повоевать пока удалось только с мирными жителями - Калашом были застрелены две собаки и один упрямый старик, который махал топором

и не желал пустить на двор освободителей от проклятых сепаратистов. Калашу было гадко и стыдно - но увы, он был сделан слишком надежно, чтобы отказать и не выстрелить. Да и стреляли в упор, отчего было ну никак не промахнуться. Чистили его при этом крайне редко, и в основном от крови, так что вскоре он собирался поднакопить нагара и устроить себе хотя бы раздутие ствола. Ему надоело воевать.

...Пуля снайпера нашла очередного хозяина Калаша, когда тот пытался оборудовать себе позицию за завалом из бывшего сарая. Чвакнуло мерзко, плеснуло на приклад и коробку - и все, вот и нету больше захисника Батьквщини. "Да и не жалко, - подумал Калаш, - Вот только опять отмывать придется, да неизвестно, кому теперь достанусь... Понаберут в селе долбо...".

В этот раз не отмывали его долго. Кровь не просто присохла - уже и ржавчина под ней пошл. А Калаша все никто не брал. И даже бывший владелец его продолжал валяться рядом и уже изрядно подтек и попахивал. Это было странно и непонятно. Усугублялось все тем, что Калаш лежал неудобно, и не мог видеть, что творилось вокруг. Иначе бы он вспомнил такое понятие, как "нейтральная полоса".

Когда он уже отчаялся ждать, и решил, что значит его судьба просто соржаветь тут в поле, ночью его очень аккуратно утащили какие-то люди в горках и балаклавах. Его принесли в какое-то подземелье, отчистили и отмыли, и даже - вот чудо!
– смазали. Потом его поставили в самодельную пирамиду рядом с обшарпанным СКСом и двумя старыми АКМами. Калаш подумал было, что для него все закончилось, но он ошибся. На другой день его уже выдали, вместе с двумя подсумками и восемью магазинами, пожилому дядьке совсем невоенного вида, пусть и в каком-то подобии военной формы. Принял тот автомат, однако, умело, проверил, ловко примкнул магазин. После расписался в получении да и унес Калаша собой.

Костя понравился Калашу больше всех прежних владельцев. Он был обстоятелен и аккуратен, ухаживал за оружием, а когда стрелял, то старался попасть в цель. И три пораженные

цели Калаш за собой засчитал, и даже гордился этим. Мысль, что он стреляет в своих прежних хозяев его не беспокоила - ему уже было все равно, ибо своих на этой войне у него не было. Но стрелял Костя нечасто - он чаще таскал Калаша на плече, а сам возился с какими-то плоскими и круглыми коробками, расставляя их всюду и растягивая тонюсенькие проволочки, словно паук паутину. Пообщавшись раз на привале с парой девчонок - дурашливой Ксюхой и кокетливой СВДшкой, Калаш узнал, что эти коробочки могут огорчить врага куда сильнее чем даже пулемет, а его Костя - очень и очень серьезный человек. Отчего зауважал своего владельца еще сильнее.

В тот злополучный день с самого утра Калаш чувствовал себя не в своей тарелке. Дважды он падал у Кости с плеча, заставляя того нагибаться за ним, потом цеплялся ремнем за все, что только можно, по пути к пулеметной точке в кирпичном сарае. Если бы он мог говорить, то он сказал бы Косте - "Стой! Не ходи!" - но говорить он не мог. Он попытался отомкнуть магазин, сбросить крышку коробки - но тщетно. Вот Костя подошел к двери, взялся за край... Калаш сделал единственное, что мог - соскользнул с плеча, так, что Костя поневоле перехватил его рукой, продолжая открывать дверь. Когда выбирали позицию для пулеметчика, не учли, что при открытой двери на фоне снега на просвет отлично виден его силуэт. И едва Костя распахнул дверь, как пуля украинского снайпера пробив голову пулеметчика, впилась в Костину руку, державшую автомат, раздробила в щепки приклад, чиркнула по краю бронепластины жилета, и впилась Косте в печень.

Когда Костю уносили, он был еще жив, но Калаша естественно с ним никуда не понесли. Бородатые дядьки передавали друг-другу изуродованный автомат, и сходились во мнении что "повезло". Калаш не понимал, в чем везение - получить пулю в печень, или может - в том чтобы лишиться приклада? Но обрадовался, когда, поговорив по сотовому, один из бородачей передал остальным "Говорят, жить будет". Жить будет - это хорошо. А приклад... Что приклад? Деревяшка, пустое...

...Приклад на самом деле сменили легко и просто, причем на модный, пластиковый. А история Калаша на этом не закончилась. Но вот где он сейчас, и что делает - знать пока никому не надо. Можно сказать одно - Калаш воюет.