Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих

Вазари Джорджо

Возвратившись из Неаполя в Тоскану, Никкола задержался на строительстве собора в Санта Мариа в Орвието и, работая там вместе с несколькими немцами, выполнил из мрамора для фасада этой церкви несколько круглых фигур и, в частности, две истории Страшного суда с раем и адом на них. И подобно тому как он постарался придать в раю наибольшую ведомую ему красоту душам блаженных, возвратившихся в свои тела, так в аду он изобразил в самых странных, какие только можно видеть, формах дьяволов, весьма ревностно истязающих души грешников. В работе этой он превзошел к вящей своей славе не только немцев, которые там работали, но и самого себя. И так как он выполнил там большое число фигур и вложил много трудов, он больше, чем кто-либо другой, прославляется и по наши дни всеми, обладающими достаточным пониманием скульптуры.

В числе других детей Никкола имел сына по имени Джованни, который, всегда следуя за отцом и занимаясь под его руководством скульптурой и архитектурой, в немногие годы не только догнал отца, но кое в чем и превзошел его. И потому, будучи уже старым, Никкола возвратился в Пизу и, живя там спокойно, передал ведение всех дел сыну. А так как в Перудже умер папа Урбан IV, то было послано за Джованни, который, отправившись туда, воздвиг мраморное надгробие названному папе, которое вместе с гробницей папы Мартина IV было позднее снесено, когда перуджинцы расширяли свое епископство; так что можно видеть лишь кое-какие остатки этих гробниц, разбросанные по церкви. А когда в это же время перуджинцы благодаря таланту и умению некоего брата-сильвестринца провели из гор Паччано в двух милях от города по свинцовым трубам весьма обильные воды, то Джованни Пизано было поручено выполнить все украшения фонтана, как бронзовые, так и мраморные, вследствие чего он и приступил к этому и соорудил три ряда водоемов, два из мрамора и один бронзовый: первый, двенадцатигранный, стоит на двенадцати ступенях лестницы, другой — на нескольких колоннах, утвержденных на уровне первого водоема, а именно в середине, третий же, бронзовый, утвержден сверху и имеет в середине три фигуры и несколько также бронзовых грифонов, извергающих воду во все стороны. А так как это произведение показалось Джованни очень хорошей работой, то он и поставил на нем свое имя. Около 1560 года, когда большая часть арок и труб этого фонтана, стоившего 160 тысяч дукатов золотом, попортилась и разрушилась, Винченцо Данти, перуджинский скульптор, к немалой своей славе, не переделывая арок, что потребовало бы огромнейших расходов, весьма хитроумно провел воду к названному фонтану прежним способом.

Завершив эту работу и пожелав повидаться со старым и больным отцом, Джованни уехал из Перуджи обратно в Пизу. Однако при проезде через Флоренцию ему пришлось там остановиться, чтобы вместе с другими принять участие в работах по постройке мельниц на Арно, производившихся у Сан Грегорио близ пьяцца де'Моцци. Однако в конце концов, получив известие о смерти отца своего Никкола, он отправился в Пизу, где за доблесть свою был встречен всем городом с большим почетом, ибо все радовались, что, после того как они лишились Никкола, им остался Джованни, унаследовавший не только имущество того, но и его доблести. А когда пришел случай испытать его, они в своем мнении нисколько не обманулись, ибо, когда им нужно было сделать кое-что в небольшой, но наряднейшей церкви Санта Мариа делла Спина, заказ был передан Джованни, который, приступив к нему с помощью нескольких своих подмастерьев, выполнил многочисленные украшения этого оратория с тем совершенством, какое видим и ныне. Работа эта, насколько можно судить, в те времена должна была почитаться чудом, и тем более, что в одной из фигур он изобразил с натуры Никкола как только мог лучше. Увидев это, пизанцы, которые уже замышляли и мечтали отвести место для погребений всех жителей города, как для благородных, так и для простонародья, либо для того, чтобы не заполнять собор гробницами, либо по иной причине, поручили Джованни соорудить здание Кампо Санто на соборной площади со стороны стен. И вот по хорошему проекту и с большим толком он выстроил его в той манере и с теми мраморными украшениями и таким величественным, как мы теперь видим. А так как никаких затрат не жалели, перекрытие было сделано из свинца, с внешней же стороны главных ворот мы видим следующие высеченные на мраморе слова: A.D. MCCLXXXVIII, tempore Domini Friderigi archiepiscopi Pisani, et Domini Tarlati potestatis, operario Orlando Sardella, lohanne magistro edificante. [14]

14

В 1288 году, во времена господина Федериго, архиепископа Пизанского, и господина Гарлати, подесты, в попечительство Орландо Сарделла сооружено мастером Джованни.

Закончив эту работу, Джованни в том же 1283 году отправился в Неаполь, где для короля Карла выстроил неаполитанский Кастель Нуово, а чтобы расширить его и сделать более крепким, пришлось разрушить много домов и церквей и, в частности, монастырь братьев-францисканцев, который затем был выстроен большим по размерам и гораздо более великолепным, чем прежде, вдали от замка и под названием Санта Мариа делла Нуова. Когда эти постройки были начаты и значительно продвинуты вперед, Джованни уехал из Неаполя, дабы вернуться в Тоскану. Но когда он доехал до Сиены, его не пропустили дальше, пока он не сделал модели фасада собора этого города, а затем по ней и был выстроен названный фасад, весьма богатый и великолепный.

Затем, в 1286 году, когда по проекту Маргаритоне, аретинского архитектора, строилось епископство в Ареццо, Джованни был приглашен из Сиены в Ареццо епископом этого города Гульельмино Убертини и выполнил там из мрамора доску главного алтаря, покрыв ее всю резными фигурами, листвой и другими украшениями и распределив по всей работе отдельные детали, выполненные тонкой мозаикой и смальтами на серебряных пластинках, с большой тщательностью инкрустированных в мрамор. В середине — Богоматерь с младенцем на руках, с одной стороны — св. Григорий, папа (лицо его изображено с натуры с папы Гонория IV), а с другой — св. Донат, епископ и покровитель этого города, тело которого вместе с телами св. Антиллы и других святых погребено под этим самым алтарем. А так как названный алтарь стоит обособленно, кругом и по сторонам находятся барельефные маленькие истории из жития св. Доната, завершают же всю работу несколько табернаклей, заставленных мраморными круглыми фигурами, сделанными весьма тонко. На груди названной Мадонны находится нечто вроде золотого ящичка, внутри коего, как говорят, хранились весьма ценные сокровища, которые, как полагают, вместе с несколькими круглыми фигурками, находившимися наверху и вокруг этой работы, были похищены во время войн солдатами, не почитающими зачастую и Святые Дары. На все это аретинцы потратили, согласно некоторым записям, тридцать тысяч золотых флоринов. Это не кажется чем-либо особенным, ибо для того времени вещь эта была самой что ни на есть драгоценной и редкостной; потому и Фридрих Барбаросса, возвращаясь из Рима, где он короновался, проезжая через Ареццо много лет спустя после того, как она была сделана, хвалил ее и, более того, восхищался ею бесконечно и поистине не без основания, ибо помимо всего прочего составные части этой работы сделаны из бесчисленных кусочков, скрепленных и пригнанных настолько точно, что всякому, не имеющему большого опыта в произведениях искусства, она легко может показаться сделанной целиком из одного куска.

В той же церкви Джованни соорудил капеллу Убертини, благороднейшего семейства которые раньше были и теперь еще остаются владетельными князьями. Многочленные мраморные украшения ныне закрыты многими другими крупными украшениями из мачиньо, выполненными там в 1535 году по рисунку Джорджо Вазари для поддержки расположенного выше исключительно хорошего и красивого органа. Джованни Пизано составил равным образом проект церкви Санта Мариа де'Серви, ныне разрушенной вместе со многими дворцами самых благородных семейств города причинам, о которых сказано выше. Не умолчу и о том, что при работе над названным мраморным алтарем Джованни помогали несколько немцев, которые заключили с ним соглашение больше для того, чтобы поучиться, чем для заработка, и под его руководством они стали таковы, что, отправившись после этой работы в Рим, они обслуживали Бонифация VIII во многих скульптурных работах для Сан Пьетро и в архитектурных при постройке им Чивита Кастеллана. Им же они были посланы в Орвието, где для фасада Санта Мариа выполнили много мраморных фигур, по тем временам дельных. Но среди других, помогавших Джованни в работах для аретинского епископства, сиенские скульпторы и архитекторы Агостино и Аньоло со временем намного обогнали всех остальных, о чем будет сказано на своем месте.

Возвратимся, однако, к Джованни; покинув Орвието, он приехал во Флоренцию, дабы посмотреть на Санта Мариа дель Фьоре, строившуюся Арнольфо, и равным образом повидаться с Джотто, о котором он в других местах немало слышал; но едва он приехал во Флоренцию, как попечителями названного строительства Санта Мариа дель Фьоре ему было поручено выполнить Мадонну между двумя небольшими ангелами, ту, что над дверью названной церкви, ведущей в каноникат; работа эта была в то время весьма одобрена. Затем он выполнил малую купель Св. Иоанна с несколькими полурельефными историями из жизни названного святого. Когда он после этого отправился в Болонью, там под его руководством была сооружена главная капелла доминиканской церкви, где ему епископом и братом этого ордена Теодорико Боргоньони из Лукки был заказан мраморный алтарь; там же он позднее, в 1298 году, выполнил мраморную доску с Богоматерью и другими восемью весьма толковыми фигурами.

А в 1300 году кардинал Николай из Прато, папский легат, присланный во Флоренцию, дабы уладить раздоры между флорентинцами, поручил ему выстроить женский монастырь в Прато, который по его имени носит название Сан Никкола, и перестроить в той же округе монастырь св. Доминика, а также монастырь в Пистойе; на том и на другом видны еще гербы названного кардинала. И так как пистойцы почитали имя Никкола, отца Джованни, за то, что он своими доблестями создал в том городе, то и заказали они этому самому Джованни мраморную кафедру для церкви Сант Андреа, подобную той, какую он сделал для Сиенского собора, дабы сравнить ее с кафедрой, выполненной незадолго до того в церкви Сан Джованни Эванджелиста неким немцем и получившей большое одобрение. Джованни же закончил свою кафедру в четыре года, разделив всю работу на пять историй из жизни Иисуса Христа и выполнив сверх того Страшный суд с величайшей тщательностью, на какую был способен, дабы догнать или даже превзойти кафедру в Орвието, в то время столь прославленную. Вокруг же названной кафедры над несущими ее колоннами он высек на архитраве, ибо ему казалось, как оно по возможности того времени поистине и было, что он выполнил работу большую и прекрасную, следующие стихи:

Hoc opus sculpsit Iohannes, qui res non egit inanes, Nicoli natus… meliora beatus, Quem genuit Pisa, doctum super omnia visa. [15]

В то же время Джованни выполнил мраморную кропильню для святой воды в церкви Сан Джованни Эванджелиста того же города с тремя несущими ее фигурами — Умеренности, Благоразумия и Справедливости; работа эта, признанная тогда весьма красивой, была поставлена посреди названной церкви, как вещь исключительная. А перед отъездом из Пистойи, хотя работы тогда еще и не начинались, он сделал модель кампанилы Сан Якопо, главной церкви этого города, и на кампаниле, стоящей на площади Св. Иакова, рядом с церковью, значится дата: A.D. 1301.После этого, когда в Перудже умер папа Бенедикт XI, был вызван Джованни, который, приехав в Перуджу, воздвиг в старой церкви Сан Доменико братьев-проповедников мраморное надгробие для названного первосвященника, который, изображенный с натуры, покоится в первосвященническом облачении на саркофаге с двумя ангелами, несущими полог по сторонам, наверху же — Богоматерь среди двух рельефных святых, а вокруг всего надгробия много других резных украшений. Равным образом в новой церкви названных братьев-проповедников он выполнил надгробие перуджинца мессера Никколе Гвидалотто, епископа Реканати и основателя нового университета в Перудже. В этой новой церкви, заложенной ранее другими, он вывел, говорю, средний неф, заложенный им гораздо правильнее, чем остальная часть церкви, которая с одной стороны наклонилась и грозит обрушиться, ибо плохо подведен фундамент. И поистине, тому, кто начинает строить и выполнять важные вещи, надлежит всегда искать совета не у невежд, а у того, кто его самого лучше, дабы впоследствии, когда дело сделано, потерпев убыток, не раскаиваться и не стыдиться, что получил плохой совет, когда совет был особенно нужен.

15

Работу эту изваял Джованни, рожденный от Никкола, который пустых вещей не делал… в лучших местах блаженный. превыше всех ученых стоявший, порожденный Пизой.

Когда Джованни покончил с делами в Перудже, ему захотелось поехать в Рим, дабы поучиться на тех немногих античных вещах, которые там можно было увидеть, подобно тому, как это сделал его отец; однако осуществлению этого пожелания воспрепятствовали уважительные причины и главным образом слух о том, что папский двор недавно переехал в Авиньон. Когда же он возвратился в Пизу, попечитель Нелло ди Джованни Фалькони заказал ему большую кафедру собора, ту, что примыкает к хору справа, если идти к главному алтарю; он принялся за нее и начал много круглых фигур высотой в три локтя, для нее предназначенных, и постепенно придал ей ту форму, какую видим и ныне; частично она утверждена на названных фигурах, частично же на нескольких колоннах, несомых львами, по сторонам же ее он выполнил несколько историй из жизни Иисуса Христа. И поистине жаль, что при таких затратах, такой тщательности и таком труде не было соответствующего хорошего рисунка, не было ни законченности, ни изобретательности, ни изящества, ни хорошей манеры, какие были бы в наши времена в любом произведении, выполненном с меньшими затратами и трудами. Тем не менее у людей того времени, привыкших видеть лишь неуклюжейшие вещи, она должна была вызвать удивление немалое. Закончена была эта работа в 1320 году, что явствует из некоторых стихов, окружающих названную кафедру и гласящих: