Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира
Шрифт:
– Но это хорошая профессия, и в наше время она открывает перед человеком все дороги!
– Конечно, особенно к могиле!
– Разве я уже в могиле? А ведь я вот уже десять лет служу верой и правдой нашему славному императору! За это время мне пришлось участвовать в завоевании Финляндии, Ижорских земель и Ливонии!
– Но я не хочу, чтобы Миша стал солдатом! Не хочу! Ведь это прежде всего мой сын!
– Наш сын, наш ребёнок, дорогая!
– Солдат! Это ведь несчастное создание! Когда ты уезжаешь, я никогда не знаю, увижу ли снова тебя! Удар штыком, пуля, ядро – и та лежишь мёртвым вдали от меня! Ну, нет! Ни за что, ни за что!
Выкрикнув эти
– Так вот, Иван! – продолжала она. – Вы недостойны обладать таким сокровищем! Я унесу его! Прощайте!
И она убежала с ребёнком на руках.
Князь встал. В отличие от Марьи, он никуда не торопился. Покачав головой, он рассмеялся. Надо же, как она вспыхнула! Да ещё попрощалась, убегая!
Марья бросилась к озеру. Иван неторопливо направился следом за ней. Наверное, беглянка спряталась за кустами, и покажется, когда подойдёт любовник.
Но Марья не собиралась прятаться. Она прыгнула в лодку, которую они часто использовали для ежедневных прогулок, и когда князь вместе с нянькой вышел на берег, она уже отплыла на расстояние выстрела из ружья.
Разумеется, ни князь, ни нянька не ожидали ничего плохого. Лодка, хотя и небольшая, была ладно построенной и достаточно устойчивой. Марья легко управлялась с судёнышком. Тем не менее, видя свою возлюбленную вместе с его ребёнком, отделённых от него водным пространством, князь Иван почувствовал, что у него сжимается сердце.
– Марья! – крикнул он. – Прошу вас, возвращайтесь! Вы ведёте себя слишком неосторожно! Вечереет, стало прохладно! Миша может простудиться!
Марья рассмеялась.
– Ни за что! Я же сказала вам, что заберу его с собой!
И несколькими ударами вёсел она ещё больше удалилась от берега.
Татьяна, нянька, пробормотала:
– Барыня ведёт себя очень неосторожно! Здесь такие злые русалки! Вечером они могут отнять ребёнка у матери!
– Мария, прошу вас, вернитесь! – снова крикнул князь.
Лодка с беглянкой уже почти скрылась за пеленой поднявшегося над водой тумана. До слуха князя продолжал доноситься смех Марьи.
Внезапно раздался ужасный, душераздирающий вопль, ещё более жуткий из-за того, что он без малейшего перерыва последовал за смехом.
– Ко мне! Помогите! Иван! Мой ребёнок… Помогите!
Князь не стал выяснять, что случилось с Марьей. Он быстро сбросил кафтан и кинулся в воду.
Князь плавал, как рыба. Поэтому ему не потребовалось много времени, чтобы добраться до перевёрнутой лодки. Возле неё в воде барахталась Марья. Конечно, она тоже умела плавать, но ей приходилось использовать только одну руку, чтобы держаться на поверхности, так как другой рукой она прижимала к себе Мишу.
Князь быстро доставил жену и ребёнка на берег.
Только теперь он увидел, что малыш посинел и не дышит. Очевидно, он то ли захлебнулся, несмотря на все усилия матери, то ли, по мнению доктора, мать слишком сильно прижимала к себе дитя и невольно задушила его. Все усилия оживить малютку оказались бесполезными…
Но на этом несчастья не закончились! Незадолго до невольного купанья князь вместе с Марьей встал из-за стола. И если Марья почти ничего не съела за исключением нескольких ложек супа, то князь с большим усердием расправился с многочисленными блюдами. В сочетании со страхом потерять ребёнка и неожиданным купаньем в холодной воде этого оказалось достаточно, чтобы вызвать мозговой спазм, способный убить даже такого выносливого и тренированного человека, как князь Иван. Через несколько часов после спасения жены князь Иван скончался. Таким образом, за один вечер Марья лишилась ребёнка и возлюбленного. Вряд ли она могла заранее рассчитывать на такое везение.
Описанная выше трагедия произошла в 1720 году. В это время российский Верховный суд находился в Петербурге, ставшем, наконец, второй столицей империи, как этого хотел Пётр I. Император был горд и счастлив: он только что подписал почётный мир со Швецией. Теперь он мог спокойно продолжать свою цивилизаторскую миссию в дремучей России.
Он только что основал школу математических и навигацких наук и Морскую академию, в которую каждая знатная семья должна была отправить по меньшей мере одного сына.
В крупнейших городах империи появился ряд гимназий и других учебных заведений, в которых изучались математика, литература и иностранные языки; даже в небольших населённых пунктах появились «цифирные» школы, в которых крестьянские дети могли научиться читать и писать…
В числе других петровских реформ не последнее место занимала реформа медицинского и фармацевтического дела. Указом Петра I предписывалось: «За Яузою рекою против Немецкой слободы в пристойном месте… построить госпиталь». При Московском госпитале появилась лекарская школа. Существовавший ранее Аптекарский приказ, функции которого сводились к приглашению из-за границы и содержанию придворных врачей для царской семьи, был преобразован в государственное учреждение, ведающее всем медицинским делом в стране.
Наконец, по примеру Парижа, в Петербурге были созданы Обсерватория, Библиотека и Ботанический сад.
Как в Париже, в русских городах появилась полиция, и на улицах перестали грабить людей, словно в дремучем лесу.
Пётр I приобретал все большее уважение в стране, и он по праву заслужил такие титулы, как «Великий» и «Император», присвоенные ему официально.
Тем не менее, если он с пылом проводил реформы в стране, он не слишком спешил с самосовершенствованием. По отношению к людям, противившимся его деспотизму, он проявлял крайнюю жестокость, какое бы положение в государстве они не занимали. Можно в качестве примера привести его отношение к сыну Алексею, приговорённому к смерти за нежелание выполнять требования указа, согласно которому он лишался права престолонаследия. Пётр непреклонно карал всех непокорных, всех изменников, даже просто слишком независимо думавших. Несмотря на то, что он нередко страдал первым от своих недостатков и пороков, он не мог от них избавиться…
Он много и часто пил, и когда алкоголь затуманивал его голову, он превращался в свирепое животное, и успокоить его могла только жена Марта, ставшая после крещения Екатериной. Кроме спиртного, у Петра было ещё одно увлечение – он постоянно менял своих любовниц. Его любовные увлечения – если их можно назвать любовью – заставляли царя добиваться какой угодно ценой понравившихся ему женщин, не обращая внимания ни их возраст, ни на их положение в обществе.
Могла ли Екатерина расстраиваться из-за такого поведения царя? Ведь именно благодаря капризу Петра любовница генерала Бауэра, затем служанка Меншикова, рассталась со своим унизительным положением и поднялась так высоко! Разумеется, за это она расплачивалась с царём своей безграничной преданностью. Но если она не думала, что может когда-нибудь лишиться короны, у неё были все основания опасаться, что среди бесчисленных и постоянно обновлявшихся соперниц могла найтись такая ловкая и энергичная особа, которая заменила бы её если не на троне, то в сердце и своего супруга.