Жнец
Шрифт:
Конечно, ей надо было найти какого-нибудь мужика, прилепиться к нему, и жить, как многие живут – пусть и не в любви, но в каком-никаком достатке. Но она не хотела приводить в дом отчима – как он отнесется к любимому сыну? Что будет вытворять? Не хотела рисковать моей психикой. И я по гроб жизни буду помнить мою маму… мою славную, любимую маму. И еще вернусь туда, где она закончила свою жизнь, и найду того, кто ее убил. Чего бы это мне не стоило! Вот разберусь с «вариной» проблемой, и займусь поисками убийцы. Найду, уверен! Наверное, найду… если мама успела его увидеть. И если он еще жив.
Кстати,
– Василий! – голос Самохина был приглушенным, он старался не разбудить дочку – Как оправдаем отсутствие Валеры? И еще – внучка-то может разболтать. Что делать будем? Есть мысли по этому поводу?
– Валера сбежал – не раздумывая ответил я – Сбежал, когда мы догадались, что он виноват в похищении Насти. Или еще лучше – он просто сбежал. Сказал, что уходит от Валентины, собрал вещи и ушел.
– Это как так? – удивился Самохин, хотел что-то сказал, даже звук уже вылетел изо рта – А… И тут же замолчал. Понял.
– И ты это сможешь?
– Смогу – снова не раздумывая ответил я – Настя ничего уже не помнит. Она каталась с дедушкой на машине. Дедушка забрал ее из музыкальной школы, и повез кататься. Тут другой вопрос – насколько вы верите вашим друзьям?
Я посмотрел на молчаливого водителя, и тот мельком бросил на меня взгляд. И взгляд этот был очень хмурым и задумчивым.
– Я верю им как самому себе! – отрезал Самохин, и я пожал плечами:
– Как знаете, как знаете…
И после короткой паузы добавил:
– Мне нужна ваша помощь.
– Что именно? – напрягся Самохин – Все, что угодно! Ты мне сегодня просто вернул жизнь. Говори, чего нужно.
– Мне нужно задержаться в Москве на неопределенное время. Здесь у меня есть очень, очень важное дело. В связи с тем, что я срочно сорвался с места, теперь у меня возникла необходимость в транспорте, а еще – мне нужно устроиться в гостиницу. Не знаю, сколько времени я здесь проживу, так что… вот так. Денег мне не надо, денег у меня более чем достаточно.
– Возьми мой джип! – тут же ответил Самохин – Я доберусь домой без проблем. Потом пригонишь.
– Могу и не пригнать – задумался я – Если я найду, того, кто мне нужен – джипу может прийти конец. Это во-первых. Во-вторых, джип слишком заметен. Мне надо что-то незаметное, что-то такое… ну… никакое! Чтобы взгляд бросил, и забыл об этой коляске. Но чтобы нормально, без проблем передвигалось. Можно такое устроить?
– Завтра. Завтра до обеда я тебе что-нибудь найду – не раздумывая ответил Самохин – такое, чтобы не жалко, если придется бросить. Но чтобы ехало как надо. И никаких гостиниц – ночуешь у дочки, со мной вместе. Утром рано я займусь делами – тачку тебе найду. А ты будешь жить у нас столько, сколько тебе нужно. Дочка и накормит, и напоит. На кой черт какая-то там гостиница?
На том и порешили. Потом, когда уже подъехали к дому где жила дочь Самохина, и прощались с нашими сопровождающими, Виктор крепко пожал мне руку и тихо сказал:
– Силен, парень! Ей-ей я бы никогда в такое не поверил! Ты это… если что, можно будет к тебе обратиться?
– Теоретически можно – осторожно ответил я – Только учтите, что я вообще-то работаю за деньги. И не со всеми. И точно не киллер. Владимирыч мой друг, потому я для него все сделал бесплатно. Чужим я просто так стараться не буду, уж простите. Впрочем – это касается богатых людей. С бедных я ничего брать не буду. Если понадоблюсь – мой телефон у Самохина имеется. И сразу… это даже не просьба, это… в общем – не надо особо распространяться обо мне, хорошо? Только в экстренном случае. Ну, все, счастливо оставаться!
Мы распрощались, и «гелик» с суровыми мужиками канул в ночную тьму. Не знаю, увижусь ли с ними еще, и честно сказать, этот вопрос меня не особо и занимал. Своих дел хватает выше крыши, разгрести бы, и еще башку не потерять!
Мы поднялись на нужный этаж позвонили в дверь (я позвонил, Самохин нес на руках уснувшую Настю), а когда нам открыла заплаканная, опухшая от слез Валентина, прикрикнул на нее:
– Тихо! Не буди! Все в порядке, ничего не случилось!
Самохин прошел в комнату, а ябыстро уцепил Валентину за руку и мгновенно погрузил ее в сон. Обмякшую, отнес в спальню и положил на кровать.
Нанесение ложной памяти заняло у меня около получаса. Мне пришлось придумывать сюжет, как писателю в его романе. Вот Валентина и Валера выясняют отношения, вот он говорит ей, что у него появилась другая женщина, и она, старая баба ему не нужна – Валера был моложе Валентины лет на пять. Картинки, картинки, картинки… все это нужно закачать в память, да так в нее вбить, чтобы эта память стала Валентине своей.
Но все когда-нибудь кончается, закончился и мой сеанс «гипноза». Отдав мыслеприказ проснуться через десять минут, я пошел из спальни, довольный, и совсем не уставший.
Да, именно не уставший – я был настолько переполнен энергией – и магической силой, и жизненной энергией, что сейчас я бы наверное мог выиграть марафон, прибежав его со скоростью спринтера! Или не спать неделю. Или взять машину за зад и приподнять! Наверное… Ну… ощущение такое у меня было… и я знал – почему. Пять душ в жертву Моране, пять энергетических сгустков – уж что-то от этой жертвы должно было перепасть и мне? И перепало. И я чувствовал себя так, будто горы могу свернуть, и моря новые выкопать! Как наркоман после хорошей дозы герыча. Опять же – наверное, я ведь никогда не пробовал героин, и не собираюсь его пробовать. Так что ничего об ощущениях наркомана не знаю, и могу об этом только догадываться.
Самохин сидел за столом на кухне, помешивал ложечкой в фаянсовом бокале. Увидел меня, предложил:
– Кофе будешь пить? Поешь что-нибудь? Давно ведь уже не ели. Сейчас в холодильнике пошарюсь, чего-нибудь найду.
– Кофе? Давай кофе – после короткого раздумья согласился я – да и перекусить тоже можно. Не так чтобы очень уж хотелось, но надо…
Самохин кивнул, дернулся встать с места, но остался сидеть. Спросил:
– Ты с Валей… сделал?
– Сделал – кивнул я – Теперь она думает, что Валера бросил ее, ушел к другой бабе. Сказал, что вещи потом заберет, и ушел. Ну и про Настю. Она теперь не помнит ничего, что было в эти дни. Думает, что каталась с тобой.