Жнец
Шрифт:
– Ну, так что, поверишь мне? Позволишь тебе помочь?
– Да… – тяжело посмотрел на меня Самохин – Но если ты меня обманываешь, если ты просто треплешь языком и я просто потеряю время, и Настенька пострадает из-за этого…Вася, я тебя просто убью. Своими руками убью! Понял?
– Понял! – кивнул я, и скомандовал – Хватит сидеть и нюни распускать! Сейчас едем ко мне домой! Я кое-что с собой беру, оставляю мою машину, и мы летим в Москву, туда, где живет Настя. Зачем – я тебе скажу на месте. Давай, поехали! Время дорого! Нам ведь еще тащиться до Москвы!
Глава 2
Запершись
Самохин ждал в машине, не заглушив движок, так что в машине было хорошо, прохладно. Я аккуратно положил сумку на заднее сиденье – Самохин покосился, когда в ней что-то брякнуло (да ступка и пестик, что еще-то?), но ничего не сказал. Он как раз говорил по телефону.
– Я выезжаю… да… да…Витьке позвони. Нет, думаю троих будет вполне достаточно. Да… нет… ничего из крупняка не надо. Да, хватит. Все! Не теряем время. Как буду подъезжать – позвоню.
– Готов! – сообщил я, глядя через лобовое стекло на то, как автокран аккуратно сгружает пачки красного облицовочного кирпича – Можно ехать.
Самохин покосился на меня, положил телефон между сиденьями и передвинул рукоять коробки передач в положение «Драйв». «Кукурузер» мягко двинулся вперед, чтобы рыкнуть, засопеть воздухозаборником и рвануться вперед с энергией атакующего льва. Через несколько секунд, поднимая дорожную пыль он выкатился на условно-асфальтированную дорогу, а с нее – на отвратительный грейдер, ведущий по направлению к районному центру. Уже оттуда начнется приличная дорога на Тверь, а от Твери – на Москву. Самохин не щадил машину – гнал, как на гонках «Париж-Дакар», не обращая внимание на кочки, на впечатанные в дорожное покрытие булыжники и рытвины, выбитые в распутицу большими грузовиками.
– Игорь Владимирович, ты бы сбавил слегонца! – попросил я, оттянув и подергав ремень безопасности, прижавший меня к спинке сиденья – Если сейчас порвешь покрышку, это займет гораздо больше времени, чем если бы чуть-чуть снизил скорость и как следует выбирал дорогу. Я тебе клянусь – все будет хорошо. Успеем. Они ничего не сделают Насте до тех пор, пока ты не передашь им деньги. Потому что ты можешь потребовать разговора с внучкой и без разговора не отдашь. Так что не дергайся, все будет!
– Колись – как будет? Что ты можешь сделать? – скосил глаза Самохин – Я хочу знать!
– Если я тебе скажу, ты не поверишь и зарубишь всю идею – подумав, ответил я – Но скажу тебе только одно: я жизнью своей клянусь, что могу найти Настю. Единственное, что мне нужно – это ее волос. Ты можешь найти ее волос?
– Хмм… – Самохин задумался, помотал головой – Могу, наверное… дома у нее! В кровати, или на расческе. Или на куртке. Могу! И? Что ты сделаешь?
– Найдешь ее волос, я найду Настю. Вдаваться в подробности не буду. Ты или веришь, или не веришь. Но у тебя только один реальный путь освобождения внучки – поверить мне. Ты человек опытный, знающий, так что скажи: Настеньке десять лет, так? Она умненькая девочка, так?
– Ну да… очень умненькая! И музыкой занимается! И рисует хорошо! – кивнул Самохин, и тут же помрачнел – Да, я понял. Они ее не отпустят. Если видела их лица. А она видела, уверен.
– А еще, возможно, это кто-то из знакомых – задумчиво протянул я, и Самохин еще больше нахмурился. Похоже, что эта мысль не оставляла его с самого начала.
– Ладно, Владимирыч, не переживай. Все будет хорошо! Только помни то, что мне обещал.
Самохин оторвал взгляд от дороги, глянул на меня, глаза его прищурились. Помолчал и через минуту сказал каким-то странным, безэмоциональным голосом:
– А я не верил. Мне говорили, а я не верил.
– Во что не верил? – спросил я, закрывая глаза, готовясь слегка подремать в дороге.
– В то, что ты… хмм… колдуешь! Или как это назвать? Экстрасенс?
– Колдун я, Владимирыч – ответил я, не открывая глаз – черный колдун.
– Черный? – недоуменно спросил Самохин, обходя еле ползущую фуру с дагестанскими номерами – То есть плохой? Ну… в смысле творящий зло? И какое же зло ты творишь?
– Дай определение – что такое «зло»? Как ты это понимаешь? – усмехнулся я, открывая глаза.
– Ну как это… зло – это зло! – хмыкнул Самохин – Ну как еще сказать-то?
– Скажи, Владимирыч… вот я закодировал человека от пьянства – это добро?
– Конечно, добро! Он же теперь не бухает, работает, жена, семья рада!
– Но я ведь сделал это помимо его воли. Я изменил его душу, надломил ее. Разве это добро? Я лишил его выбора! Может он хотел вот так – бухать, не просыхать целыми днями! Понимаешь?
– То есть ты хочешь сказать, что абсолютного зла, как абсолютного добра не существует? А как же тогда фашисты? Концлагеря?
– Поймал. Это абсолютное зло, да. Но мы ведь говорили не о фашистах. Мы говорили о том, кого считать черным колдуном, а кого нет. Творит он зло, или нет. Так вот – я творю зло – но только с точки зрения того, кому я это зло причиняю. Например – я обязательно убью похитителей твоей внучки. Я найду ее, даже не сомневаюсь. И ты не сомневайся. Успокойся и не разбей нас о фуру, иначе точно будет беда. Ну, так вот: с точки зрения похитителей – разве я делаю добро?
– Слышал уже такое, ага – скривился Самохин – Что с точки зрения коровы мы мерзкие твари, пожирающие разумных существ.
– А разве не так? – усмехнулся я – просто не хотим этого признать. Мы ужасные, злобные, подлые и кровожадные существа! Которые только и делают, что убивают друга друга и строят ближнему всяческие козни. Что, скажешь не так? Не натерпелся за свою жизнь? И вот сейчас – для чего мы едем? То-то же… Понимаешь, какая штука, Владимирыч… у зла и добра всегда две стороны. И это фактически одно целое. Свет и тень – всегда вместе. Ну а что касается белых и черных колдунов… да кто их может разделить? Это чисто условное деление. Кому-то нравится лечить – он становится белым колдуном, или белой ведьмой, как баба Нюра. Кстати, она ведь на самом деле колдует, так что зря ты считал это все мракобесием. Так вот – баба Нюра лечит, и получает свою силу от белого божества. А та же Хромкова Нина Петровна – эта порчу напускает, да привороты делает. Черное колдовство. И силу получает от черного божества. Но на самом деле они получают силу от одного и того же божества, только имеющего две стороны, два лица!