Жнец

Заварелли А.

Ронан — это моя жизнь. Мое дыхание. Иногда он единственная причина моего существования. Я знаю, что это звучит безумно, но это то, что я чувствую. Мы были посланы на эту землю, чтобы найти друг друга. И когда он смотрит на меня своими темно-карими глазами, как сейчас, я знаю, что мы единственные в своем роде. Мы — рождение Сверхновой звезды. Наша с ним любовь столь редкая, столь несравненная, она сияет ярче, чем любая другая.

Он обхватывает меня рукой, словно защищая, и запихивает в машину, даже

нагибается и пристегивает.

Я улыбаюсь ему, и когда он дотрагивается до меня, его пальцы касаются моей челюсти, и он целует меня. Я хватаю его за голову и целую в ответ, по-настоящему окунаясь в ощущения от поцелуя, прежде чем он отстраняется.

— Саша?

— Хм?

— Мы с тобой должны пойти посмотреть на этого ребенка, — говорит он.

— О, — смотрю на его часы и проверяю время. — Верно.

Ронан захлопывает дверцу и обходит машину, чтобы сесть за руль. Он испытал облегчение всего на две секунды после окончания допроса, а теперь снова нервничает. Но и я тоже. Сегодня у нас первое УЗИ.

У меня уже появился небольшой животик. Время ускользает от меня, а дел еще так много. Мне нужно собрать все для детской и начать читать. Мак звонила мне раз двадцать, потому что читала, что ее ноги станут огромными и никогда не вернутся в нормальное состояние. Потом она начала рассказывать мне о матке, растянувшейся до размеров арбуза. Тогда-то я и сказала ей, чтобы она перестала мне звонить.

Но сейчас я вся в панике и пытаюсь сохранять спокойствие ради Ронана. Я все думаю о том, что говорила Мак, и как она шутила, что после всего, через что нам придется пройти, скорее всего, нам нужно будет попросить место в труппе цирка уродов. Все, что я могу себе представить, это то, как я превращаюсь во что-то совершенно неузнаваемое. Я уже чувствую себя огромной и боюсь, что Ронан тоже так подумает.

Логически я понимаю, что волнуюсь по пустякам. Когда он видит меня голой, он весь сконцентрирован на мне. Даже больше, чем обычно. Он этого не говорит, но мне кажется, ему нравится, что я беременна его ребенком. Он всем рассказывает, когда мы встречаем знакомых. С таким же успехом он мог бы разгуливать с плакатом, провозглашающим, что я забеременела от него.

Он заезжает на стоянку перед кабинетом врача и глушит мотор. Но прежде чем он успевает выйти, я протягиваю руку и беру его за ладонь.

— Я нервничаю, — говорю я ему. — Я знаю, что ты тоже.

Моя рука дрожит, а голос хриплый, когда я говорю.

— Я старалась быть сильной, потому что знаю, что все это действительно пугает тебя. Но я тоже волнуюсь, Ронан.

Он хмурится, а затем отстраняется от меня, выходя из машины. Плотина чувств почти прорывается, когда я думаю, что он собирается напомнить мне, что нам стоит поторопиться, так как у нас назначено. Но вместо этого он подходит

ко мне и буквально вытаскивает из машины.

Он обнимает меня и целует. Меня трясет от нервов, а он совершенно спокоен и невозмутим. Я этого не ожидала. С тех пор как мы узнали об этом, и, помня о его первой реакции, я думала, что мне придется вести себя легкомысленно всю беременность. Давать ему информацию по крупицам и никогда не рассказывать о своих страхах.

Но сейчас этот мужчина, обнимающий меня, совсем не тот, который бросил меня в тот день. Этот мужчина — мой защитник. Твердый, как скала, хладнокровный, а это именно то, что мне нужно в данный момент.

— Саша, — бормочет он между поцелуями. — Тебе не нужно обращаться со мной как с кисейной барышней. Это моя работа — заботиться о тебе и защищать тебя. Всегда. Если ты нервничаешь, я хочу, чтобы ты мне об этом сказала. Может, у меня и не найдется нужных слов, но я постараюсь тебя успокоить.

Я качаю головой, и несколько слезинок выкатывается из моих глаз.

— Я знаю, — говорю я ему. — Мне следовало просто сказать тебе. Я просто беспокоюсь, что могу напугать тебя, если скажу что-нибудь.

— Я уже перепугался, — признается он. — Но я никуда не собираюсь убегать. У меня и в мыслях такого не было. Единственное место, где я хочу быть, — это здесь, с тобой. И я не думаю, что у тебя есть причины для беспокойства.

— Но Мак сказала, что мы будем выглядеть как цирковые уроды, — всхлипываю я.

Ронан снова хмурится и качает головой:

— Это невозможно, Саша. Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо имел счастье видеть. Это неизменно. Независимо от того, сколько еще детей я заставлю тебя выносить.

— Тогда я буду плохой матерью, — ною я.

— Саша, — в голосе Ронана прорываются металлические нотки. — Теперь ты тянешь время.

— Ну и что? — спорю я.

— Я не хочу заходить внутрь. Кажется, у меня сейчас случится сердечный приступ. Чувствую его приближение. Внутри все переворачивается.

Про это я не лгу. У меня и впрямь приступ панической атаки. Не знаю почему, но я чертовски нервничаю.

Ронан наклоняется и берет мое лицо в ладони.

— Делай то, что считаешь нужным, — говорит он. — Если хочешь, я помогу.

— Ты знаешь об этом? — моргаю, глядя на него, и хватаюсь за грудь.

— Да, — отвечает он. — Я знаю о тебе все, что только можно.

Я все еще сосредотачиваюсь на этой пикантной новости, когда он хватает меня за руку и приподнимает мой подбородок.

— Ну, помнишь, что нужно знать? Пять вещей, верно?

— Верно, — отвечаю я.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, запах Ронана немного успокаивает меня.

— Жареные кедровые орехи и солодовый виски, — шепчу я. — Это ты.