Жнец

Кожуханов Николай Михайлович

Ее голос дрогнул:

– Я больше не могу быть рядом с тобой. Скоро для тебя все кончится. Прости. Прощай.

Лиза собиралась уходить. Душа Антона разрывалась на

части от безысходности, от невозможности что-либо изменить. В этот момент гнев овладел им.

– Стерва, – собрав последние силы, выкрикнул он.

Глаза Лизы засверкали недобрым светом. Сострадание на ее лице сменилось надменностью и прохладцей.

– Ошибаешься, Антон, я не стерва, я – ведьма.

После этого она отвернулась и ушла прочь.

Как только ее шаги стихли, глаза Антона закрылись, и он провалился во тьму.

Послесловие

Алексей Николаевич Толстой (русские народные сказки, обработка)

Полевик

На току, где рожь молотят, – ворох; ворох покрыт пологом, на пологу – роса. А под пологом девки спят…

Пахнет мышами, и на небе стоит месяц. По току шагает длинный Полевик, весь соломенный, ноги тонкие…

– Ну, ну, – ворчит Полевик, – рожь не домолотили, а спят.

Подошел к вороху, потянул за полог:

– Эй, вы, разоспались, заря скоро!

Девки из-под полога высовывают головы, шепчут:

– Кто это, девоньки, или приснилось? Никак светает скоро.

Дрожат с холоду, просыпаются. На хуторе за прудом кричат петухи.

К молотилке шагает Полевик, под молотилкой, накрывшись полушубками, спят парни. Постаскал с них Полевик полушубки:

– Вставайте, рожь не домолочена.

Парни глаза протирают…

– Свежо, ребята, ай вставать пора…

На току ворошится народ, натягивают полушубки да кацавейки, ищут: кто вилы, кто грабли…

Холодеет месяц. А Полевик уж в поле шагает.

– Голо, голо, – ворчит Полевик, – скучно.

Ляжет он с тоски в канаву, придет зима, занесет его снегом.