Жнецы Страданий
Шрифт:
– Отойди, – сжал кулаки выуч.
– Тамир, он прав. – На плечо колдуна легла рука Лесаны. – Видать, не одному тебе она в сердце запала.
– Если люба была, что не сберег? Ты же чаще меня ее видел! – вскинулся парень, желая хоть на кого-то выплеснуть боль.
– Взяли, что надо? – Крефф словно не слышал обвинений и обращался не к колдуну, а к его спутнице. – Я ее уже обмыл и обрядил.
И поспешно добавил, видя, как чернеет лицом Тамир:
– Не надо было тебе такой ее видеть.
Молодой колдун с трудом совладал с приливом гнева и подошел
– Я отведу вас в каменоломни, – тихо сказал целитель, видя, как окаменел от горя парень. – Ты ведь туда ее нести собрался?
– Туда, – кивнул послушник, не отводя застывшего взгляда от мертвой.
Наконец он совладал с оцепенением, просунул руки под непослушное тело и рывком поднял его.
Она была холодная и неповоротливая. Но даже через эту неживую тяжесть Тамир чуткими пальцами чувствовал, как шевелятся под кожей переломанные кости. Стены Цитадели раскачивались вокруг, он не мог понять, не мог поверить, что вот это – мертвое, безвольное, неподвижное – его Айлиша, которая еще нынче утром дышала, говорила, улыбалась. Хранители пресветлые, почему?! Парень сделал шаг и пошатнулся.
Ихтор кинулся на подмогу.
– Давай понесу.
– Отойди, – рыкнул послушник. – Чужой ты ей был. И нам чужой. Не лезь лучше.
Он позабыл, что перед ним крефф – мужчина старше едва не на два десятка лет, позабыл о почтении, обо всем позабыл.
– Если бы не ты, я, может, и родным бы ей стал, – горько проговорил целитель.
Лесана окаменела. Суровый Ихтор, кого как огня боялись послушники-лекари, ни слова не возразил на непочтительные и резкие слова.
Видать, острой занозой сидела в душе у него Айлиша. Судьба-чудодейка! Каких только нитей она не наплетет, каких узоров не навяжет…
Они спускались в казематы, и тяжелые шаги Тамира гулким эхом ударялись о каменные своды. Лесана шла впереди, неся чадящий факел. Позади колдуна неслышно ступал целитель. Выученик, сидевший у массивной двери, ведущей из подземелья на поверхность, вскинулся было возмутиться, но вовремя увидел старшего. Осекся и, не задавая вопросов, отодвинул тяжелый засов.
– Мира в пути… – негромко сказал парень в спины уходящим.
– Мира в дому, – глухо ответила Лесана, с тоской понимая, что в доме, который выпал на их долю, мира не будет никогда.
Крефф вывел спутников из Цитадели подземным ходом, по которому в крепость доставляли Ходящих. Тяжелая дверь подалась нелегко – за день ветер нанес к входу довольно снега. Наваливаясь плечом на створку, ученица Клесха думала о том, как Тамир пойдет со своей ношей по сыпучим сугробам.
– Дай! – Ихтор повернулся к парню. – Надорвешься, мы без тебя ее не упокоим.
Колдун подчинился. Целитель перенял тело и уверенно зашагал вперед. Черные деревья шумели в темноте, и холодный воздух вонзался на вдохе в голову, словно ледяной лом. Тамир судорожно дышал, понимая, что хочет разрыдаться и… не может. Рыдания застревали в горле, и обжигающая стужа проталкивала их обратно в грудь.
Лесана прежде не бывала в каменоломнях и даже не знала толком, где они находятся. Они шли долго. Ветер бил в лицо, швырял колючие снежинки, но трое путников взмокли, выдергивая ноги из сугробов. В сапоги набился снег, а штанины заиндевели от льда. Тамир и Ихтор часто менялись, передавая друг другу Айлишу. Снег сыпался на изувеченное лицо мертвой девушки, прикрывал безобразную рану. И хотелось только одного – чтобы быстрее этот страшный путь в ночи завершился, потому что не было сил видеть тонкие голые ноги с маленькими белыми пальцами, заострившийся профиль, безжизненное лицо и свалявшиеся мелкие кудряшки вокруг воскового лба…
Через некоторое время угрюмые сосны расступились, открывая перед путниками круто уходящий вниз обросший по краю густым кустарником лог. Деревья шумели. По небу мчались рваные тучи, то скрывая, то вновь обнажая ущербную луну, и казалось, будто застывшая чаща, населенная дрожащими тенями, живет страшной призрачной жизнью.
– Тут, – сказал наконец Ихтор и повернулся к Тамиру, крепко держащему страшную ношу. – Давай ее мне. Спуск крутой, а ты дорогу не знаешь.
Выученица Клесха вытянула шею, вглядываясь во тьму. На кончиках ее пальцев переливались голубые искры. Лесана зорко следила по сторонам; холодные, скользящие над сугробами тени хоронились за деревьями. На счастье троих путников, оборотни, если они и были поблизости, боялись напасть. Волколаки чувствовали Дар и не рисковали выступить сразу против нескольких обитателей Цитадели.
– Вы вперед. И не торопитесь, – перенимая покойницу из рук колдуна, сказал послушникам крефф.
Тамир первым подошел к глубокому оврагу и, осторожно нащупывая ногами путь, начал спускаться. Каменистый, присыпанный снегом склон резко уходил вниз, туда, где в свете луны виднелось черное жерло пещеры.
Лесана замерла на краю лога, обернулась к целителю и сказала:
– Ты иди за ним. А я последняя. Там нежить. – Она кивнула в сторону чащи.
Девушка единственная была ратоборцем и теперь как никогда остро сознавала, что мало похоронить подругу, нужно еще вернуться назад в Цитадель и вернуть туда спутников, которые без нее беззащитны.
Целитель кивнул, признавая ее правоту, и, прижимая к груди уже заиндевевшее тело, начал спускаться.
У мрачного зева каменоломни намело снега. Тамир что-то прошептал, и под неровным сводом расцвело бледно-дымчатое сияние. Серые стены выступили из тьмы, открывая круто уходящий вниз, присыпанный обломками камней широкий ход.
На удивление, чем ниже спускались обережники, тем теплее становилось. Лесана оглядывалась – стены терялись в вышине, и мрачные проломы чернели, завлекая во тьму.