Жорж
Шрифт:
Призом главных скачек была изумительная серебряная чаша, ценная не столько материалом, из которого была изготовлена, сколько работой превосходного мастера.
Как мы уже сказали, на рассвете места, оставленные для публики, были заполнены зрителями, но высший свет начал собираться только к десяти часам. Как в Лондоне и Париже, словом, повсюду, где бывают бега, места на трибуне предназначались для знатных персон. Самые красивые женщины Порт-Луи прибыли на праздник в своих экипажах. Те, кому были отведены для этого специальные места, сидели в своих колясках, выстроившись в ряд подле
В половине одиннадцатого, казалось, весь Порт-Луи собрался на Марсовом поле. Среди самых элегантных женщин в роскошных колясках выделялись мадемуазель Куде и мадемуазель Сипри де Жерсиньи. Сипри де Жерсиньи была также одной из красивейших женщин на Иль-де-Франс. Ее роскошные черные волосы служили предметом разговоров даже в парижских салонах. Привлекали к себе внимание шесть барышень Дреон, белокурых, свежих, грациозных; они обычно выезжали в экипаже все вместе, и их не называли иначе как букет роз.
Трибуна губернатора в тот день предстала перед зрителями, подобная букету роз барышень Дреон. Тот, кто никогда не посещал колонии, особенно же кто не был на Иль-де-Франс, не может представить себе шарма и грации креольских женщин с бархатными глазами и черными как смоль волосами, среди которых, подобно северным цветам, выделяются бледные дочери Англии. Для многих молодых людей букеты юных девушек, по всей вероятности, были бы более ценными призами, чем чаши Одио, ружья Ментона и зонтики Вердье, которые щедрый губернатор готовился вручить победителям.
В первом ряду трибуны лорда Уильяма между господином де Мальмеди и мисс Анриет сидела Сара; Анри же расхаживал по полю, пытаясь выведать, кто поставил не на его лошадь; нужно сказать, однако, что таких было немного, ведь он слыл отличным наездником, и скакун его считался самым быстрым на острове.
В одиннадцать часов гарнизонный оркестр, расположившийся между двумя трибунами, дал сигнал к началу представления; как мы уже сказали, первыми были скачки со свиньей.
Читателю известно это шуточное зрелище, бытующее в деревнях Франции: хвост свиньи смазывают топленым салом, и участники игры пытаются поймать свинью, причем разрешается хватать ее только за хвост. Тот, кто остановит свинью, считается победителем. Так как могут состязаться все желающие, то списка участников не составляли.
Животное привели два негра; это был великолепный кабан на высоких ногах, заранее намазанный жиром и готовый вступить в борьбу. При виде его раздался крик, и негры, индейцы, малайцы, мадагаскарцы, туземцы, ломая барьер, за который до сих пор не смели зайти, ринулись к кабану.
Испуганное суматохой животное бросилось бежать.
Однако были приняты меры, чтобы кабан не смог ускользнуть от преследователей: обе передние ноги бедного животного были привязаны к задним, приблизительно так, как связывают ноги лошадям, чтобы научить их иноходи. В результате кабан мог бежать только весьма умеренной
Ясно, что первые участники игры имеют мало шансов стать победителем; намазанный жиром хвост невозможно удержать в руках, и свинья без труда вырывается от преследователей. Но, по мере того как руки участников стирают жир, животное, чувствуя приближающуюся опасность, начинает хрюкать и даже визжать. Когда весь жир с хвоста оказывается стерт, кабан, хотя и отбивается, но уже тщетно: он достается победителю. В тот день все шло обычным порядком. Кабан сравнительно легко освободился от первых преследователей и, несмотря на связанные ноги, начал обгонять всех. Но вот самые быстрые участники игры, догнав бедное животное, начали хватать его за хвост, не давая ни секунды передышки; кабан отчаянно сопротивлялся, продолжая отдаляться от преследователей.
В конце концов пять или шесть его врагов, запыхавшись и тяжело дыша, начали отставать. По мере того, как число претендентов уменьшалось, шансы тех, кто продолжал борьбу, росли; воодушевленные криками зрителей, они удвоили скорость и силу.
В числе претендентов, тех, кто, казалось, решился довести дело до победного конца, были двое наших добрых знакомых:
Антонио-малаец и китаец Мико-Мико. Оба бежали за кабаном с самого начала, не отставая ни на минуту: много раз хвост ускользал из их рук, но это не обескураживало; они чувствовали, что дело идет на лад, и предпринимали все новые попытки.
Наконец, обогнав всех конкурентов, они остались вдвоем. Вот тогда-то борьба стала по-настоящему захватывающей, и люди начали заключать пари на крупные суммы.
Бега продолжались еще минут десять. Обежав вокруг все Марсово поле, кабан вернулся к исходному пункту, визжа, ворча и наскакивая на своих мучителей; упорное сопротивление не смущало преследователей, которые по очереди хватали кабана за хвост. Наконец Антонио остановил беглеца, и все подумали, что он победил. Однако животное, собрав последние силы, рванулось вперед, и хвост вновь выскользнул из рук малайца;
Мико-Мико, бывший настороже, сейчас же схватил его; удача, которая, казалось, минуту назад была на стороне Антонио, перешла теперь к Мико-Мико. Зрители решили, что он оправдал их надежды. Схватив хвост двумя руками, китаец позволил кабану тащить себя. За ним следовал малаец, готовый сменить китайца; он натер песком руки, чтобы покрепче ухватиться за хвост, в то время как Мико-Мико готов был уже одержать победу. Протащив за собой китайца десять шагов, кабан, словно признав себя побежденным, остановился, но затем вновь ринулся вперед.
Так продолжалось в течение нескольких секунд, как вдруг все увидели, что противников разметало в разные стороны: кабан покатился вперед, Мико-Мико назад. Антонио радостно ринулся к кабану, сопровождаемый криками всех заинтересованных в его победе. Но радость оказалась преждевременной.
Антонио постигло жестокое разочарование. В тот момент, когда он готов был схватить животное за хвост, как того требовали условия игры, у несчастного кабана его не оказалось. Хвост остался в руках Мико-Мико, который, ликуя, предстал со своим трофеем перед публикой.