Жрец Проказницы
Шрифт:
Только под конец монолога Дэвида Брайнона, в прошлом судьи, а ныне грязного раба, я осознал, что его речь сопровождается комментариями Лики. Благодаря этому перевод с английского у меня в голове получился, мягко говоря, вольным.
«Лика, не ерничай. Мне этот тип неприятен, но у него есть твердая уверенность в правильности и незыблемости своих убеждений и образа жизни. Не стоило, конечно, тащить домой всякую гадость, но раз уж сделала это, то хоть подари ему смерть без издевательств».
Одно понятно: раб, кроме всего прочего, еще и идейный дерьмократ. Из тех, кто искренне считает, что ему все можно хотя бы потому, что он знает законы, имеет связи и приближен к власти, да и сам по себе власть немалой величины.
Оставив
«Ты немного неправ. Мой проступок не в том, что перебросила на Ойкум несколько групп землян. А в том, что сделала это без отбора, не продумав, как именно они смогут повлиять на развитие мира. Мало того, переместив их сюда, я посчитала шалость выполненной и оставила людей предоставленными самим себе, без контроля со стороны богов. Использование попаданцев практикуется богами большинства миров, в том числе и закрытых. Ведь какой бы идеальный с точки зрения бога ни был мир, он все равно нуждается в прививках. Иначе цивилизация потребует постоянного и беспрерывного вмешательства в свою жизнь богов, перманентно находясь на грани катастрофы из-за банальных детских болезней. Взять то же желание людей осчастливить сразу всех и скопом: пока несколько раз не переболеешь последствиями, не поймешь всю пагубность такого подхода. Зато переболев, разумные сами начнут выкорчевывать из себя подобные сорняки. До тех пор, пока не забудут последствия урока и его не понадобится повторить».
«И ты хочешь использовать эту мразь как прививку для Ойкума?» — сделал я вывод.
«Ну а что теперь с ним делать? Если уж приволокла и он, попустительством мамы, выжил, то придется как-то использовать. Жаль, на удобрения не пустишь: Адель потом лет сто морали будет читать за потраву ее любимых растений пропитавшими тело любителя фастфуда ядохимикатами».
«Лика, я тебя не узнаю. Кризис переходного возраста или просто перебесилась уже?»
«Я сейчас взрослею не по дням, а по часам. Не один ты за последнее время был вынужден неоднократно перелопачивать свою память. С каждым разом делать это все легче, но и труднее осознавать вновь допущенные ошибки.
Если на то пошло, то установившаяся между нами взаимосвязь расшатала сложившееся восприятие реальности. Через тебя я по-новому смотрю на людей и стараюсь подстроиться под ваше видение мира для лучшего взаимопонимания. Тебе, как подчиненной стороне в этом деле, еще только предстоит… не понимать, нет, хотя бы интуитивно угадывать целеустремления и движущие мотивы богов. Однако отголоски в виде нехарактерного для себя поведения ты уже начал ощущать.
Без перегибов в моем поведении и поступках тоже не обходится. Далеко за примерами ходить не надо. Чего стоит хотя бы рояль. Эта шутка была понятна только тебе, карашцы ее совершенно не оценили. Вот и получается, что затраченная на материализацию клавишных инструментов энергия не идет ни в какое сравнение с отдачей от подобного. Такая проказа могла бы иметь успех на Земле, да желательно при большом скоплении народа. Я уж не говорю про «подселение» тебе шизофрении — это было полное ребячество.
Самое же трудное не осознать, а признаться самой себе, что это были ошибки и что исправить многие из них самостоятельно не хватит ни сил, ни опыта. А что-то уже просто поздно исправлять.
Представь себе, сколько может сотворить только этот человек, искренне уверенный в исключительной правильности своего мировоззрения. А ведь я утянула с Земли первую попавшуюся более-менее подходящую под задуманную шалость группу, толком не оценив качества и возможности никого из них. Кардинально решить проблему оставшихся в живых — тоже не по правилам. Раз выжили, должны получить шанс. Воспользуются они им или нет — другой вопрос, но дать им его я обязана. А
Короче, суть того, что я тут распинаюсь перед тобой: пристрой куда-нибудь этого… человека. Так, чтобы он мог на протяжении многих лет зарабатывать себе авторитет у хозяина и продвигать идеи демократии и толерантности. Гуманизм может, конечно, попытаться привить, но на подобное такого ничтожества точно не хватит в этом мире».
Ни фига себе заявочки! И кто-то недавно мне еще втирал, что разница между проказами и диверсиями очень существенна и путать их нельзя. А, кажется, понял: разница между проказой и диверсией в том, что диверсанта используют втемную и он не всегда может оценить последствия своих действий, а проказник просто не понимает, к чему все может привести.
Ну ладно, задача поставлена. Есть некоторые идеи, как ее выполнить, но прежде стоит завершить давно задуманное. Тем более и для обработки демократа это тоже пригодится. Обещал ведь графу Паларскому нечто, способное преодолевать большинство защит от проникновения, прослушивания и подглядывания? Обещал. А мы с Ликой еще и решили, что это будет кот… призрачный… Что-то вроде ангела-порученца богини-проказницы с соответствующими качествами и привычками.
Решение принято, терять время даром нет желания, тем более чувствую себя отдохнувшим, да еще и можно будет совместить полезное с полезным. Внимания на меня никто не обращал, и легко удалось незамеченным раствориться в ночных джунглях.
Разбойники, в отличие от людей графа Кирана ад’Ланра, полегли все. Гвардейцы графа Паларского из соображений разумной предосторожности просто порешили их в первые же секунды разгоревшегося боя. Некроманты, конечно, допросили духов невинно убиенных работников ножа и топора, но задаваемые вопросы были далеки от интересующей меня области. А именно: никто не поинтересовался, где бандиты разбили свой лагерь. По моим же сведениям, вытащенным из головы Хрома, на расстоянии трех часов пешего хода по джунглям на поляне рядом с одной из лесных дорог они и устроили свое лежбище. В случае неудачи там вполне можно было укрыться, благо охрана торговцев не рискнет преследовать разбойников в густых джунглях, а при благоприятном стечении обстоятельств награбленное вполне можно доставить туда на купеческих же телегах. Ну а бандиты, оставшиеся караулить отрядное добро, не должны забеспокоиться как минимум до завтрашнего полудня, а то и вечера: судьба — капризная дамочка, и неизвестно, когда захочет подшутить, задержав доблестных лесных братьев в пути. Особенно если караван ограбили вечером, торговец с охраной все перебиты, а в запасах купца оказалось вино — тут уж сами боги велят сделать привал до утра.
Лагерь обнаружил именно там, где и предполагал. Двое разбойников из костяка банды, один вчерашний крестьянин, два десятка лошадей и мальчишка лет двенадцати с отрубленной правой ступней. М-да… Судя по воспоминаниям Хрома, этот парнишка — ученик деревенской знахарки, захваченный ими в качестве лекаря. Вот только малец оказался слишком строптивым и пытался сбежать, за что его и покалечили. Видать, расчет был на то, что, пока заживут раны, он уже будет морально сломлен и привыкнет повиноваться. Ну а потом, если не будет приносить пользу, можно будет и продать в рабство кому-нибудь.
Сидящего на страже бывшего наемника я оглушил без проблем, после чего, таща за собой телекинезом безвольное тело, вышел к костру, рядом с которым сопели оставшиеся двое разбойников. Их парализовал тоже с легкостью. Обычные люди, пусть даже и прошедшие горнило армии и наемничьих отрядов, неспособны оказать сопротивление боевому магу даже толпой, чего уж говорить об этих. Я, конечно, тоже не совсем боевой, скорее, универсал, но от этого им не легче. Только хуже.
— Привет, малыш, — ласково обратился я к парнишке лет двенадцати, зыркающему на меня испуганным взглядом из-под вороха тряпья.