Жрецы и фараоны. Сны
Шрифт:
– Только пару улиц.
– С тобой все ясно, пошли со мной, – Татьяна подошла к стоявшему невдалеке автомобилю и постучала в окно. Из машины вышел здоровенный детина и вопросительно посмотрел на Татьяну. – Знакомьтесь, Андрей, Дмитрий, – парни кивнули друг другу. – Дмитрий заедет за тобой в субботу к одиннадцати часам. Постарайся не опаздывать. Вам где-то час добираться, а празднование начнется ровно в двенадцать – это маппет-шоу не стоит пропускать, там будет чем заняться. Кстати, дай Дмитрию свой номер телефона.
Андрей продиктовал номер. Молча записав его, детина уселся обратно в автомобиль.
– А кто это? – недоуменно спросил Андрей.
– Один из водителей
– Нет. Тренер говорил: «Большие громче падают».
Татьяна рассмеялась. Они попрощались и разъехались, вернее, Татьяна уехала, а Андрей побрел домой улицами столицы.
ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «Помните ли вы окончание своего первого свидания с тем человеком, при виде которого начинало чаще стучать сердце, и то неизвестное доселе чувство беспокойства и жжения где-то в области грудной клетки, и незнакомое состояние легкости вперемешку с желанием бежать и кричать от счастья – состояние эйфории, которое больше никогда не посещало вас, каких бы успехов вы ни добивались. Вспомните и постарайтесь пережить это чувство еще раз в своих воспоминаниях. Попробуйте – вам понравится.»
И вот наступила суббота. Этот день для Андрея, казалось, ничем не отличался от любой другой субботы: подъем в семь, пробежка в парке, контрастный душ, завтрак и… Но что-то было не так… Андрей ее ждал. Казалось, в воздухе кружилось беспокойство и напряжение. Раньше с ним такого не случалось, и вот… Безусловно, ему понравилась Татьяна, и вообще… Памятуя о последней ситуации, связанной с нарядом на приеме в посольстве, Андрей не стал экспериментировать и надел неформальную одежду. Без пяти одиннадцать ему позвонил Дмитрий:
– Я внизу, спускайся.
– Иду, – коротко ответил Андрей.
Через две минуты он уже садился в автомобиль. Дмитрий вопросительно посмотрел на пассажира, но ничего не сказал. Дорога на дачу Иезуита заняла около часа. Хотя, если говорить о даче, то это монументальное строение больше напоминало дворец пионеров времен развитого социализма. Территория приусадебного участка занимала по площади около двадцати гектаров! По периметру возвышался высокий забор со всевозможными средствами наблюдения и оповещения. Дом круглосуточно охранялся сотрудниками бывшего 9-го управления КГБ СССР, причем оплата их работы осуществлялась за счет государства.
ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «А помните времена упомянутого выше развитого социализма? Мог ли кто подумать, что еще вчера малозначащая должность управленца могла приносить такие дивиденды? Мог ли чиновник средней руки позволить себе подобный дачный участок, тем более, такую дачку? Мог ли царев человек иметь возможность выезжать за рубеж, я уже не говорю о недвижимости, приобретаемой за этим самым рубежом? И наконец, мог ли прожженый бюрократ устроить такой прием? Согласитесь, что вряд ли. Значит, возможно, не все было так плохо в стране развитого социализма. И, разрушив до основания социалистическое общество, нувориши от власти не создали ничего, что могло бы заменить выстроенную десятилетиями систему государственного управления.»
Первое, что увидел Андрей, пройдя во внутренний двор, – это большое количество праздно тусующихся чиновников, бизнесменов, деятелей искусства и культовых служителей, а также их разбалованных детей. Приглашенные окружали расставленные прямо на траве столы со всевозможными деликатесами. Гости собирались небольшими группами по интересам, пили, ели, перемывали косточки окружающим, болтали ни о чем – в общем, развлекались. Первый конфуз
– А ты, как я погляжу, мастер выделиться из толпы, – хихикнула Татьяна.
– Да уж, – озадачился Андрей. – Кажется, я опять отличился…
– Ну и как я – такая красивая и разодетая, можно даже сказать, наследница «несметных богатств» своего папаши – буду водиться с простолюдином, одетым с барахолки?
– Слушай, я, наверное, пойду.
– Ты серьезно или разыгрываешь меня?
– Абсолютно.
– Ты меня пугаешь своими резкими изменениями поведения. Потратив час времени на дорогу, ты подходишь ко мне и говоришь, что уходишь? Сам-то подумал, что сказал?
– Да, я ухожу.
– Жаль, – растерявшись, сказала Татьяна.
– Почему? Здесь такое общество! – подняв указательный палец, многозначительно произнес собеседник, – думаю, сударыня найдет с кем скоротать время.
– А я тебе не дам машину, вот.
– Пойду пешком.
– Ну, хорошо, я тебя прошу – останься, а? А то мне все эти постные рожи уже вот где сидят.
– Здесь много молодежи, найдешь круг по интересам.
– Да сдалась мне эта молодежь. Здесь, кроме Кирилла, вообще не с кем разговаривать. Одни чистоплюи и мажоры. Меня от них тошнит.
– А вы, значит, сударыня, сами из рабочих-крестьян?
– Почему ты все время пытаешься со мной поссориться? – возмутилась чуть не плача Татьяна.
– Не хочу ни с кем ссориться, а тем более с тобой. Просто я не из этой сказки. Выше нос, сударыня, – сказал Андрей, дотронулся указательным пальцем до кончика носа Татьяны, подмигнул ей, развернулся и побрел в направлении столицы.
Татьяна осталась не на шутку озадаченной: тот, которого она так ждала, прошел, что называется, мимо, публика действительно была пестрая и отвратная, а Иезуит время от времени дефилировал среди приглашенных с парой длинноногих похотливых блондинок, как павлин в брачный период, и этот факт уже сам по себе раздражал его дочь. Вот в такой момент и наблюдал за ней Иезуит, вернее, он наблюдал за ней все время, пока молодые люди выясняли отношения, но при этом не дал себя обнаружить, делая это неявно. Когда Татьяна вернулась к гостям, он подозвал помощника и коротко изрек:
– Узнай – кто, что и почему здесь? Объективку мне на стол завтра же.
ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «Эх, молодость, молодость – воистину чудное время! Это то время, когда новые знакомства заводятся за пять минут, когда друзьями становятся за день, а врагами за два. Это когда влюбляешься сразу и, кажется, на всю жизнь… Правда, здорово?!.»
Андрей шел по дороге, окруженной хвойными деревьями. Он находился в своей среде: природа, одиночество и мысли. Частые смены места жительства и окружения сделали свое дело: Андрей не имел друзей. Приятели, конечно, были, но не друзья. Соответственно, общаться тоже было особенно не с кем, а посему все, что оставалось ему, – это мысли, сны да адреналин во время тренировок. Он любил по нескольку раз прокручивать ту или иную ситуацию у себя в голове, но только с разными вводными. Вот и сейчас его сознание было занято прокручиванием последнего разговора с Татьяной. Размышления прервал затормозивший рядом автомобиль: