Жуки Момбасы
Шрифт:
– Алексей Николаевич, сейчас разыщем, может в гальюн отошёл. Я поищу, – боцман стал из-за стола и направился к выходу из столовой.
Сделав небольшую петлю по коридорам, вроде ищет, боцман вышел к трапу:
– Вова ещё не приехал? – спросил он Славу, который уже «истикался» в ожидании смены.
– Нет пока, – ответил вахтенный, – хотя…вон он, кажется.
Саныч повернулся в указываемую сторону. Точно, совсем с другой стороны по причалу ехал джип.
– Ты, где пропал? – напустился боцман на Володю, – «Первый» уже чуть не тревогу объявил тебя искать. Хорошо, что пока «мастер» не знает.
– Саныч,
– Ты где так нарезался? Как ты ехал вообще? Ты хоть дорогу видел?
Вова стоял с широкой улыбкой очень счастливого от выполнения поставленной самому себе задачи человека, но с упором основания тела на автомобиль – его заметно покачивало:
– Ну и город… Они тут ездят «по встречке», вот хохма. Хорошо, что я на джипе. Все только … вот так (Вова резко дернул руками, показывая, как встречные крутили руль). Все к обочинам… отворачивали. Хорошая машина. И поляк…молодец, не подвёл. Згибнев… не, Збигнев… вот такой парень…
– Ты, что в город ездил? – боцман смотрел на друга расширенными глазами, – Нахрена? Вон же кореец… А вдруг полиция?
– Саныч, какая полиция? Там за поворотом проезда нет. Так я левее взял, объехать и в ворота… Слушай, пойду, наверное. Ты это, сам кино закрути. Лады?
– Что тут происходит? – на палубу вышел старпом, который с удивлением рассматривал на причале пьяного матроса, боцмана и джип очень похожий на те, что стояли на палубе.
Через пару минут на причале уже проводили «суд чести». Присутствовали почти все члены экипажа. Однако, после речи старпома «О безалаберности по отношению к грузу и о степени личной ответственности боцмана», а также «О поведении лично матроса Васькова» в исполнении «первого», экипаж дружно взял обоих на поруки и попеременно обращаясь к капитану, к старпому и к «первому», чуть ли не хором, клятвенно заверил, что такого никто повторять не собирается и за товарищами присмотрит, и удержит, если вдруг…
– Ладно, всё понятно, – подвёл черту капитан, – Васьков спать, героический десантник. Сергей, Михаил, Саныч, проверьте машину и прогрузите её на место. Поаккуратней в темноте. Палыч, освещения добавь. Остальным подняться на борт, нечего тут кучковаться. Традицию нарушать не будем. Кто кино крутить будет? Что там привезли?
Автомобиль водрузили на место, закрепили растяжками, как и не трогали. Через десять минут Ёркин включил проектор, экипаж занял свои места, и даже Михаил, стоя возле трапа, через иллюминатор, увидел, как Чак Норрис побеждает очередную несправедливость: как всегда ловко, бесстрашно и врукопашную.
А на следующий день несколько корейцев и Збигнев на шлюпке приплыли за фильмами. В честь них был небольшой фуршет, затем соревнование по настольному теннису. Потом оба шеф-повара продемонстрировали мастерство в скоростной чистке картошки – Александр победил. А вот в теннисе только матрос Сергей смог оказать небольшое сопротивление – хорошо корейцы ракетками владели. Всё завершилось совместным просмотром «В зоне особого внимания». Волонтир и Галкин восторга вызвали, наверное, всё же больше, чем знаменитый Рейнджер.
Владимир Васьков – матрос и в прошлом десантник сидел с загадочной улыбкой, думал про то, что если ВДВ хочет – ВДВ достигает, не смотря на препятствия.
Жук 09
После небольшого перехода из Дар-эс-Салама, который запомнился только тем, что, по словам представителя посольства, танзанийский чай является самым вкусным в мире; граждане справляют естественные надобности без особого стеснения прямо на глазах прохожих, отойдя чуть в сторону (причем, если рядом присутствует хозяин огорода или палисадника, он с радостью лопаткой подбирает фекалии и несёт на свой участок); а обычный полицейский – это полновластный хозяин на территории порта, при виде которого все местные прячут взгляд и стараются уйти подальше, чтобы не связываться; наш теплоход швартовался правым бортом в Мадагаскарском порту Тоамасина, или Таматаве, по-старому.
Индийский океан вот уже который день удивлял спокойствием. Наверное, Фернан Магеллан, когда первый раз увидел перед собой просторы малоизученного в те далёкие времена океана, ранее названного конкистадором Нуньесом де Бальбоа Южным, также, под впечатлением обманчивого спокойствия воды, переназвал его Тихим и закрепил это название на картах; так и, случись ему оказаться в данном месте, мог бы своею волею изменить название этого крупнейшего водоёма, и мы бы никогда не знали, что Индийский – это Индийский. Но такого не случилось.
Как бы то ни было, достаточно большой теплоход вошёл в небольшую гавань, и с помощью буксира кое-как прижал свои без малого сто шестьдесят метров к совсем маленькому причалу, только-только. Очень помогло, что груза уже почти не оставалось, осадка была минимальная, а дифферент на корму – значительный, так, что форштевень почти полностью выступал над водой. Поэтому теплоход поставили таким образом, что он носом практически упирался в угол причальной линии и баком нависал над отсыпкой причала из крупных камней.
Время было послеобеденное, рабочее и поэтому сразу же на борт поднялись десятка три грузчиков, которые приступили к выгрузке. Члены экипажа, имеющего опыт общения с воровитыми неграми, помимо обычного вахтенного у трапа посменно дежурили на главной палубе возле грузчиков и смотрели, чтобы имущество теплохода и экипажа не пострадало. Почто сразу был задержан и выдворен с борта на причал улыбчивый паренек, совсем молодой, который умудрился, не наклоняясь, голой пяткой выкрутить из палубы латунную пробку от горловины мерительной трубки одного из междудонных танков: обычно для этого была нужна специальная отвертка с большим рычагом на ручке, так как усилие требовалось приличное. А этот «специалист» голой пяткой…, триста грамм латуни… и пальцами же ног держал, чтобы отнести в сторону. Задержал его Сергей, схватил за локоть:
– А ну, стоять.
Парень молча улыбался во весь рот. Улыбка, конечно, была хорошая, хоть на рекламу любой пасты.
– Ногу подними, – Сергей показывал аборигену на ногу, которая стояла на палубе чуть выше, чем требовалось по анатомии.
– Пусти, – сзади подошёл Ёркин и без сантиментов пнул улыбчивого под колено, – Ты глянь, жучара, пробку вывернул. Мастак.
– Кеша, – предложил Сергей, – ты пока бронзу унеси, а в горловину сейчас чопик забьём. А ты (улыбчивому), пшел отсюда.