Жуков. Маршал на белом коне
Шрифт:
Полевые командиры рапортуют, что русские делают вид, будто сдаются, после чего открывают по нашим войскам ураганный огонь. Подобные действия так обозлили наших людей, что они убивают на своём пути всех подряд. Впрочем, русские с нами тоже не церемонятся и, согласно рапортам, добивают наших раненых.
Когда вечером вернулся домой, обнаружил, что наши дела на правом крыле 4-й армии между реками Зельвянка и Шара всё ещё оставляют желать лучшего!
2/7/41. Утром позвонил Браухич и попросил проинформировать его о намерениях группы армий. Три проблемы вызывают у него озабоченность. Первая: обладают ли танковые группы достаточными силами для того, чтобы завтра перейти в наступление; вторая: хорошо ли подготовлены танковые группы в смысле снабжения; и третья, которая беспокоит его более всего: в состоянии ли оставшиеся танковые части сдерживать оказавшиеся в восточном “котле” крупные силы противника. Мне в значительной степени удалось развеять его сомнения, хотя я не мог не поставить его в известность о том, что материальное обеспечение танковых групп оставляет желать лучшего, поскольку говорить об устройстве баз снабжения в Минске пока не приходится.
Разведывательные донесения свидетельствуют, что противник обустраивает новые оборонительные линии на Днепре и у “ворот” Смоленска (Орша — Витебск). Говорят, что вчера в Смоленске побывали Ворошилов (член Государственного комитета по обороне) и Тимошенко (народный комиссар обороны СССР), который курирует Западный фронт. Мои опасения относительно того, что впереди нас ждут тяжёлые бои, похоже, оправдываются.
5/7/41. Противник удерживает переправы через Двину и Днепр, а также танкодоступные направления по линии Орша — Витебск. Оборону против нас частично держат войска, отступившие под нашим натиском за указанные выше водные рубежи.
Только на крайних оконечностях флангов — около Рогачёва и Дзисны [100] — танковым группам удалось захватить плацдармы на другом берегу Днепра и Двины. Потери в личном составе серьёзные.
6/7/41. Время идёт, а оборона русских на Днепре перед фронтом Гудериана всё крепнет. Тут и там противник бросает свои войска в контратаки против южного крыла в районе Жлобина и даже на западном берегу Днепра. Пришло известие о неожиданном появлении частей противника в тылу армии к северу от Березины. Пока неясно, какие это части — возможно, парашютисты. Воздушная разведка сообщает о концентрации русских войск вокруг Гомеля.
100
Фон Бок имеет в виду реку Десну.
8/7/41. Гот прекрасно отдаёт себе отчёт в том, что атака его группы является нашей последней попыткой опрокинуть силы противника, сосредоточенные на Двине, и прорваться к Смоленску. Если эта попытка провалится, нам придётся ждать подхода главных сил 9-й армии. Гота, однако, тревожит то, что в случае успеха ему придётся повернуть к югу, чтобы помочь продвижению группы Гудериана. Я сказал ему, что подобный вариант развития событий пока не рассматривался. У Гота отлично налажено сотрудничество с Рихтгофеном и 9-й армией. Сильные передовые части 9-й армии стали сегодня выходить к реке, автоматически переходя под командование штаб-квартиры танковой группы. Я предложил Готу взять под свою команду XXIII корпус, который почти надень опережает главные силы 9-й армии; Гот принял моё предложение с благодарностью.
Противник крупными силами контратакует плацдарм у Дзисны, где части корпуса Кунтцена (LVII моторизованный корпус) форсировали Двину. Русские, примкнув штыки, контратакуют позиции корпуса волнами, которые следуют одна за другой. По счастью, все эти контратаки отбиты».
Постепенно обстановка стабилизировалась. Отступление Красной армии замедлялось. Сопротивление усиливалось.
Историк и писатель Святослав Рыбас, характеризуя этот период Великой Отечественной войны, верно отметил, что «вечный ресурс русских, решение нерешаемых задач за счёт колоссального перенапряжения и жертвенности, проявился здесь во всей полноте».
Жертвы же были огромными. В белостокском и минском «котлах» сгинули 11 стрелковых, две кавалерийские, шесть танковых и четыре механизированных дивизии. Погибли трое командиров корпусов и двое командиров дивизий. Попали в плен двое командиров корпусов и шестеро командиров дивизий. Пропали без вести один командир корпуса и двое командиров дивизий. В сводке германского главного командования 11 июля 1941 года были подведены итоги боёв группы армий «Центр»: в белостокском и минском «котлах» взято в плен 324 тысячи человек, в том числе несколько старших генералов, захвачено 3332 танка, 1809 орудий и другие многочисленные военные трофеи. В результате «ослабления мобилизационной готовности войск» Белорусского Особого военного округа со стороны штаба округа под Белостоком, а затем западнее Минска в Налибокской пуще немцы окружили, уничтожили и пленили основные силы 3, 4, 10 и 13-й армий Западного фронта.
Глава двадцать третья
Ельня
«Покончить с ельнинской группировкой противника…»
Теперь, когда стало очевидным, что основной удар немцы наносят в центре и танковый клин моторизованных корпусов нацелен на Москву, Ставка перебрасывала резервные армии на линию Западного фронта. 19, 20, 21 и 22-я армии занимали оборону перед приближающимися колоннами группы армий «Центр». Это был, по сути дела, новый фронт, который так же, как и прежний, рухнувший и сгоревший в контратаках, назывался Западным.
Прежний штаб был расстрелян. Павлов, Климовских, Григорьев, Клич, Коробков. Командующий ВВС Западного Особого военного округа генерал Копец сумел предупредить арест и унизительные допросы: 22 июня он на самолёте поднялся в воздух, облетел аэродромы и, увидев чудовищные разрушения авиабаз и гибель авиационных полков и дивизий, вечером застрелился в своём кабинете.
Новым командующим Западным фронтом назначили маршала Тимошенко.
Похоже, Сталин не забыл военным нервного разговора в Генштабе. К тому же часть вины за поражение армий в Белоруссии он возлагал на Наркомат обороны и Генштаб. Вот и отправил под Смоленск исправлять положение первого из них. Вскоре в помощь ему пришлёт и второго.
Напряжение на фронте не ослабевало. Обстановку тех дней весьма точно охарактеризовал в своих мемуарах Баграмян: «Во всех разговорах сквозила мысль: приграничное сражение проиграно, нужно отводить войска на линию старых укреплённых районов. Но прямо это никто не решался высказать. Все понимали, что укреплённые районы, расположенные на линии старой государственной границы, ещё не готовы принять войска и обеспечить надёжную оборону. А времени и сил на приведение их в боевую готовность было слишком мало».
Новый Западный фронт уже окапывался под Оршей, Витебском и Великими Луками.
Жуков всматривался в опасную конфигурацию Юго-Западного фронта, следил за продвижением немецких войск. Фон Клейст снова начал давить, концентрируя удары на нескольких направлениях. И вскоре стало очевидным: немцы стараются опередить Кирпоноса, отсечь армии Юго-Западного фронта от линии укрепрайонов и навязать им бой в не защищённом и не оборудованном для обороны пространстве.
По воспоминаниям Баграмяна, штаб Юго-Западного фронта 30 июня получил приказ, «в корне менявший ранее утверждённый план действий. В телеграмме указывалось, что войскам Юго-Западного фронта до 9 июля надлежит отойти на рубеж Коростенского, Новоград-Волынского, Шепетовского, Староконстантиновского и Проскуровского укреплённых районов. В связи с этим и примыкавшая к нашему левому крылу 18-я армия Южного фронта должна была отвести свои правофланговые войска в Каменец-Подольский укреплённый район (по реке Збруч). С целью постепенного выравнивания линии отходящих войск нашему фронту было приказано до 6 июля удерживать промежуточный рубеж: Сарны, река Случь, Острог, Скалат, Чортков, Коломыя, Берхомет».