Жуков. Мастер побед или кровавый палач?
Шрифт:
– Товарищ Жуков, – перебил меня В. М. Молотов, – вы предлагаете остановить наступление тогда, когда разбитый противник не в состоянии сдержать напор наших войск. Разумно ли ваше предложение?
– Противник уже успел создать оборону и подтянуть необходимые резервы, – возразил я. – Он сейчас успешно отбивает атаки наших войск. А мы несем ничем не оправданные потери…
– Вы поддерживаете мнение Жукова? – спросил И. В. Сталин, обращаясь к К. К. Рокоссовскому.
– Да, я считаю, надо дать войскам передышку и привести их после длительного напряжения в порядок.
– Думаю, что передышку противник не хуже вас использует, – сказал Верховный. – Ну, а если поддержать 47-ю армию авиацией и усилить ее танками и артиллерией, сумеет ли она выйти на Вислу между Модлином и Варшавой?
– Трудно
– А вы как думаете? – обращаясь ко мне, спросил Верховный.
– Считаю, что это наступление нам не даст ничего, кроме жертв, – снова повторил я».
Сталин гневался, выгонял военачальников из кабинета «подумать еще»… Жуков не знал, о чем пишут западные газеты, прямо называвшие советского лидера предателем, который не делает ничего, чтобы помешать фашистам подавить Варшавское восстание и истребить его участников. Сталина такая репутация вовсе не устраивала, посему он снова и снова требовал от Жукова и Рокоссовского организовать немедленное наступление. Но в конце концов был вынужден согласиться с их доводами и объявить свое решение: советским войскам оставаться пока в обороне.
Помощь восставшим тем не менее оказывалась – с самолетов в занятые ими кварталы Варшавы сбрасывали оружие, продовольствие, медикаменты. Однако восстание потерпело поражение: слишком значительные силы были направлены немцами против его участников. Генерал Коморовский капитулировал и получил для себя самолет, на котором отправился в Швейцарию. Его люди, те, кто уцелел, оказались в концлагере под Варшавой. Партизаны Армии Людовой сдаться отказались и, продолжая сражаться, уходили из города по подземным коммуникациям…
Однако до сих пор сохранилось представление о том, что советское руководство могло помочь повстанцам, но не сделало этого. Существует даже популярная польская баллада, написанная от имени танка Т-34, который стоит на другом берегу Вислы и не понимает, почему его не ведут в бой…
Битва за Берлин: назначить победителем! Состязание маршалов на крови солдат
20 июля 1944 года в ставке вождя Третьего рейха, расположенной в прусском местечке Растенбург, один из немецких офицеров, подполковник Генерального штаба граф Клаус Шенк фон Штауффенберг, совершил покушение на Гитлера. Во время военного совещания он отлучился «по делу», оставив в помещении свой портфель с бомбой, в которой был включен часовой механизм, после чего успел покинуть гитлеровскую Ставку. Но на этот раз Гитлеру повезло – кто-то передвинул портфель в сторону и, когда около часа дня раздался сильный взрыв, Гитлер остался невредим. А тем временем растерявшиеся заговорщики, среди которых были и представители германского генералитета, пытавшиеся под предлогом смерти фюрера захватить власть в Берлине и Париже, были арестованы эсэсовцами, отданы под суд и после страшных пыток многие из них казнены.
После этого фюрер прилюдно рассуждал о предусмотрительности Сталина, истребившего изрядную часть довоенного генералитета в СССР. Но это покушение стало лишним, хотя и не главным доказательством того, что «тысячелетнему рейху» может прийти конец.
Среди заговорщиков был и фельдмаршал фон Клюге, основной противник злополучной для вермахта операции «Цитадель», который попытался втянуть в дело еще одного высокопоставленного танкиста – Гудериана, даром что всегда не ладил с ним. Тот свидетельствовал: «…Меня посетил генерал фон Тресков, бывший начальник оперативного отдела у фельдмаршала фон Клюге. Он сказал мне, что прибыл по поручению фельдмаршала, который, мол, может помириться со мной, если первый шаг к примирению сделаю я. Он хотел выступить вместе со мной против Гитлера с целью добиться ограничения полномочий последнего как верховного главнокомандующего вооруженными силами. Согласиться с этим предложением я не мог, так как очень хорошо знал неустойчивый характер фельдмаршала фон Клюге».
Но не только в характере было дело, но и в том, кто же сумеет выкрутиться из очевидно уже проигранной войны с минимальным для себя ущербом. Гудериана прозвали «шустрым Хайнцем», видимо, не только за скорость продвижения его танковых колонн: «…Новый командующий войсками на западе фельдмаршал фон Клюге намеревается без ведома Гитлера заключить перемирие с западными державами, для чего хочет в скором времени вступить в переговоры с противником. Это известие совершенно ошеломило меня. В моем воображении сразу стали вырисовываться события, которые должны были повлиять на ослабленный Восточный фронт и пагубно отразиться на всей судьбе Германии. Этот шаг Клюге сразу привел бы к крушению нашей обороны как на западе, так и на востоке и к безостановочному продвижению русских».
Фон Клюге после неудачного покушения поначалу был практически вне подозрений. И даже очевидная неприязнь Гудериана ему, казалось, не повредила, хотя «шустрый Хайнц», судя по всему, очень старался утопить своего бывшего начальника. «Я заметил, что новый командующий войсками на западе не имеет достаточного опыта в управлении бронетанковыми соединениями, – вспоминал Гудериан, – и что поэтому я вынужден сделать предложение об использовании его на другой должности. Вдруг Гитлеру пришло в голову: «Между прочим, он является соучастником заговора!» Все трое – Кейтель, Иодль и Бургдорф – заметили, что фельдмаршал фон Клюге был «лучшим конем в конюшне» и что поэтому, несмотря на то что он был осведомлен о подготовке заговора, от него нельзя отказываться».
Но удача фон Клюге была недолгой: в конце июля ему пришлось убеждать Гитлера в необходимости отвести войска из Нормандии после высадки союзников, что вызвало гнев фюрера, который отнюдь не угас после того, как опасения фон Клюге о возможности окружения сбылись. А когда фельдмаршал сам чуть не угодил в окружение и с ним на какое-то время была потеряна связь, подозрения фюрера разыгрались в полной мере.
18 августа 1944 года Гитлер снял фон Клюге с должности и приказал срочно выехать в Германию. Обстоятельства, при которых это произошло, так описал Гудериан: «Гитлер пришел в отчаяние, узнав, что фельдмаршал фон Клюге не вернулся из поездки по фронту. Он предполагал, что фельдмаршал установил связь с противником. Поэтому он приказал вызвать его на доклад в главную ставку фюрера».
В тот же день прямо в дороге, около Клермона-ан-Аргон, Гюнтер фон Клюге покончил с собой, приняв цианистый калий. Он адресовал Гитлеру предсмертное письмо со словами: «Мой фюрер, вы должны решиться закончить войну…»
На этом фоне Красная армия неудержимо двигалась на запад. 5 сентября 1944 года Советский Союз официально объявил войну Болгарии. Подготовкой военной операции с участием войск 3-го Украинского фронта занимался маршал Жуков. При этом правительство Болгарии стремилось избежать конфликта и военного вторжения, заявляя о своем нейтралитете относительно СССР, а также искало любые пути выхода из Второй мировой войны. Болгарское руководство потребовало, чтобы Германия вывела из их страны свои войска. Немцы же перевели военные корабли из румынских портов в болгарские. Накануне известия об объявлении войны Болгария заявила о разрыве договоров с Германией.
Основной целью Болгарской операции 3-го Украинского фронта было вывести Болгарию из войны и утвердить там власть нового правительства по главе с Георгием Димитровым. Через три дня после объявления войны в Болгарии началось народное восстание, в Варне был высажен советский морской десант, а наземные войска перешли границу. Сопротивления они не встретили, оружие не применяли.
9 сентября 1944 года было завершено советское наступление в Болгарии, которое и так проходило абсолютно мирно, представляя собой фактически беспрепятственное продвижение наших войск при полной поддержке со стороны местного населения. Вечером 9 сентября руководивший Болгарской операцией Жуков, нарком Военно-Морского флота Кузнецов и командующий 3-м Украинским фронтом Толбухин получили директиву Ставки: «Ввиду того, что болгарское правительство порвало отношения с немцами, объявило войну Германии и просит советское правительство начать переговоры о перемирии, Ставка Верховного Главнокомандования, согласно указаниям Государственного Комитета Обороны, приказывает… закончить операции по занятию намеченных по плану населенных пунктов».