Жулики. Книга 6
Шрифт:
– Двухместный сойдет. Нам ночь переночевать, или две, как с делами управимся,– ответил ему Мишка.
– Тогда сюда,– распахнул дубовую дверь инвалид.– У нас все просто, но с простынями свежимы, как положено по регламенту и подушки с пухом. Довольны останетесь, уезжать в свои кельи монастырские не захотите,– хохотнул Казаев, закручивая длинный ус.
Комнатенка была метров десяти, и места в ней хватило только для двух кроватей и платяного шкафа, но была она светлой и чисто прибранной.
– Нас устраивает,– Мишка расплатился,
– Запирайте, уходя, чтобы значит без претензий,– пояснил хозяин.– Тут не монастырь, всяко быват.
– Неужто воровство регламентом не пресечено?– удивился Серега.
– Регламент,– хмыкнул Казаев.– Сию напасть и сам Господь заповедями не пресек по сию пору. Вы, господа монашествующие, уж не к Самому ли пожаловали?
– К Самому,– подтвердил Мишка догадку инвалида.– Воспомошествование для обители хотелось бы выхлопотать, – пояснил он причину, по которой заявились они к «Самому».
– Так, а он-то, что может?– не понял инвалид.– Вам к Государыне Императрице надобно по сему вопросу.
– Были,– отмахнулся Мишка.– То занята, то хворает – год ждать. Не до Сук нам,– ухмыльнулся Мишка, вспомнив анекдот с бородой про Штирлица, который шлялся по лесу и напоролся на сук. "Суки с визгом разбежались".
– А вы думаете, что Великий князь все свои дела побросает и вашими займется? А денег у него сроду не быват. Сам в долгах, как в щелках. Хозяйство опять же на ем. Сколь ртов прокорми, – вздохнул Казаев, совершенно искренне сочувствуя будущему Императору.
– Так ведь охота – пуще неволи. Разве не сам себя хлопотами обеспечивает?
– Не нашего холопьего ума это дело – судить да рядить начальствующих над нами. Всякая власть от Бога дадена, – обрезал Казаев разговор начинающий принимать, по его мнению, не совсем лояльное направление.– Я от батюшки Павла Петровича ничего окромя хорошего не вижу, и здесь кажный тако же скажет. До простого люда он добр и заботлив. У него не забалуешь, но и голодным, в драных сапогах и мундире не будешь. Порядок любит!! Правильно!! Порядку завсегда в Расее не хватат. Кажный норовит к себе в сундук утащить. Сперва о себе кажный. А Он, о всех печется.
– Хорошим Государем будет?– полюбопытствовал Мишка.
Казаев блеснул острыми с прищуром глазками. Такого не просто подловить и опростоволосить. Стреляный воробей и за словом сказанным следит. Попусту на ветер их не бросая.
– Государыня-Императрица, Бог даст, еще долгонько проживет. А Павел Петрович ея истиный, возлюбленный сын и почитатель, о сем и не помышляет, пока Она матушка во здравии пребывает. А Государем был бы отменным. К порядку бы привел Расею. Расхлябанность бы нашу дикую изничтожил на корню, истинным честным крестом в том заверяю.
– Ну и ладно. Значит, и не зря мы тут толчемся. Может чем и поможет. Обитель-то наша в суровых, северных местах и просьба у нас пустяшная, дабы разрешили рыбный промысел завесть.
– Да чем же вы там живете, коли рыбу ловить запрещено? – не понял Казаев.
– Ловить не запрещено, промышлять ограничено. Вот ограничения и просить хотим изъять, по возможности.
– Ну, помоги вам Господь со всеми отцами Богоносными,
– перекрестился Казаев, звякнув парой медалек. Обе за турецкую кампанию.
– Вы, я вижу, с турками воевали,– польстил Серега хозяину.– Награждены, смотрю. Измаил штурмовать не приходилось ли?
– Пришлось, будь он трижды неладен,– вздохнул Казаев и посрумнел.– Прошу к самовару, вон уж Лукерья кличет,– за чаем инвалид-ветеран Турецкой компании вспомнил как "топтались под энтим Измаилом".
– Я в Бугском Егерском корпусе под Измаилом-то отвоевался. Генерал-поручик Кутузов нами командовал. Слыхали пади?
– Как не слыхать? Личность известная. Нынче он Директором Сухопутного Шляхетского корпуса назначен Государыней.
– Великий человек,– вздохнул Казаев.– Как вот вас, его видел. Вот энту медаль он мне собственноручно навесил. А на другой день его и самого чуть не до смерти ранило. На штурм пошли, да видать не наш день был. Отбились басурмане. Чтоб их Султану рябчиком подавиться шельме. А всей армией, Светлейший князь Потемкин командовал. Его я тоже как вас видел. С повязкой на глазе, но Орел.
– Так и Кутузов – генерал поручик тоже теперь с повязкой щеголяет. Видать рана уродлива и Михаил Илларионович ей дам конфузить не желает,
– предположил Мишка.
– Аль видеть довелось?– открыл рот в ожидании ответа Казаев.
– Как вот вас, уважаемый. Идем это мы, значит, по Дворцовой площади, а на встречу он сердешный, с повязкой черной, колобком катится. Как увидал нас с братом Михаилом, да как закричит:– «Братцы, монахи, благословите».
– И потом что?
– Ничего, благословили, коль просит. Хоть мы и не монахи пока. Послушники. Благословить ведь любой христианин другого может. Коли от чистого сердца, так Господь услышит, – Серега поблагодарил за угощение и, зачитав благодарственную молитву, перекрестившись, вышел.
"Курить пошел",– подумал Мишка, так же вставая и благодаря хозяина.– "Наплел паразит невесть что и свалил".
Пойдем, пройдемся, может Бог даст и свидимся невзначай с Великим князем. Лошадей не распрягайте. Сами управимся,– поделился он планами с хозяином постоялого двора.
– С Павлом Петровичем вам лучше на озерах после обеда встретиться, он прогулки любит. Подолгу может странствовать по островам-то. Но там караулы стоят, могут недопустить,– посоветовал Казаев.
– Спасибо за совет. К часу подойдем, чтобы из регламента не выпасть,– Мишка откланялся и вышел вслед за Серегой, который присев у палисадника прямо на траву, дымил сигаретой.