Журнал Двести
Шрифт:
Я увлекся. Но это потому, что разозлился. А разозлился потому, что безобразие.
Да! Кстати! Не любопытно ли, как потеснила "альтернативная история" все прочие темы, даже утопию типа "dark future"? См. итоги голосования по "Интерпресскону" и др.
А вообще прочел "Оберхам" с интересом и удовольствием.
Остаюсь уважающий вас, "Оберхам" и, между прочим и несмотря ни на что, Столярова,
Павел Вязников
13 июля 1994 г
Дорогие Сергей и Андрей!
Да, я хотел отмолчаться. Я не люблю скандалов вообще, а скандалов со своим участием в особенности. Тем более что у оппонентов на руках был бы козырь: "Ему статую сунули, вот
(Существует распространенное заблуждение: якобы чем больше фактов человек знает, тем объективнее оценивает события. В действительности же событие вначале оценивается — внутренне, подсознательно, — а затем под эту оценку интерпретируются факты. Поэтому так называемая рациональная переоценка — изменение точки зрения под воздействием новой информации — встречается достаточно редко. Но встречается.)
Итак, я не буду пытаться никого переубедить, и да воздастся каждому по вере его. Я просто расскажу то, что знаю, попытаюсь возразить на наиболее острые обвинения (не только по своему адресу) и поделюсь своим мнением о ситуации в целом. Заранее заявляю: я не хочу никого обидеть, и если кто-то узрит какой-то нехороший намек, пусть знает это аберрация восприятия.
Многие наши неприятности — из-за излишней эмоциональной окрашенности слов русского языка. Что божественно хорошо для художественной прозы и поэзии — оказывается серьезной помехой в делах житейских. Крайне трудно оказывается найти нейтрально окрашенные выражения, а встретившись с военной терминологией (часто употребляемой по причине четкости, ясности смысла и лаконизма), не затрубить в трубу и не заозираться: где он, супостат, где? А, вот он! Ну, иди сюда… Но попробуйте в пресловутом докладе поменять военную терминологию на спортивную — и кровь перестанет застилать глаза.
Врагов у писателя нет. По крайней мере, сегодня. Литературная война — такая же война, как "Зарница" или шахматы. За поражения в ней не расплачиваются ни жизнями, ни городами. И оценивается в ней, как правило, не результат, а метод.
"МГ" действительно проиграла, но не потому, что "они" писали плохо, а потому, что использовали в качестве основного оружия политические доносы. И то, что авторы "МГ" продолжают издаваться, не свидетельствует о победе или даже выживании этого монстрика: авторы есть, коробка стоит, машины работают — а "МГ" нет. У нее исчезло главное: Большая Круглая Печать.
То же самое произошло и с ВТО, которое могло существовать лишь во времена, когда одним можно, и даром, а другим нельзя даже за деньги. Вы можете себе представить ВТО сегодня?
Короче, так называемая победа свободной (давайте не будем использовать термин "демократической") литературы обусловлена тем, что ее враги скончались из-за смены климата. Мышь победила динозавра.
Если она смогла это сделать — значит, время динозавров кончилось.
И теперь мыши могут затрахаться до полного самоистирания, но нового динозавра родить не сумеют.
Хотя с динозаврами, как мы помним, было привычнее. Вот мы, а вот они, и наше дело правое…
Главный тезис, с которым выступали как критики доклада Столярова, так и обвинители по делу "Странника", был такой: Столяров хочет захватить власть в фантастике. Здесь я понимаю три первых слова, но дальше идет какой-то оксюморончик. В чем должна выражаться подобная власть в отсутствие политической цензуры, принудительной редактуры, директивных органов и советской власти? Пусть, кто знает, ответит. Я — пас.
Формирование некоей властной структуры невозможно принципиально, и предупреждать общественность о возможности и даже явной неизбежности оного, бить в рельсу и верещать — занятие яркое, но проистекающее либо от неполномыслия, либо… Либо.
Второй пункт обвинения примерно такой: Столяров придумал "Странника", чтобы награждать им себя. Имею возразить: Столяров "Странника" не придумывал и подключился к разработке значительно позже. Авторство принадлежит квартету: Яна Ашмарина, Ник. Ютанов, Сергей Иванов и я. Как видите, отнюдь не все "отцы-основатели" сумели отхватить себе по бронзовой статуэтке. Это связано с тем, что очень много усилий было приложено к тому, чтобы сделать премию как можно более "неуправляемой". Впрочем, об этом уже было сказано. Добавлю, что был бы благодарен любому оппоненту, который сумел бы подсказать способ эффективно воздействовать на мнение жюри и исход голосования (примитивные меры наподобие всеобщего подкупа не предлагать).
Пункт третий: "ТФ" учредила приз, который сама же жадно захватила. Путем тенденциозного подбора членов жюри, подкупа их… Допустим… Но подкуп осуществлялся методом издания книг русских авторов — а для чего еще существуют издательства и за что еще им давать призы? Если кто-то другой подкупит жюри таким способом — оно с радостью за него проголосует, причем без всяких угрызений совести.
Пожалуй, других претензий не было — просто эти же высказывались в гораздо более хамской форме. Но о форме мы говорить не станем, нет.
А вот по существу — сколько угодно. Уважаемый умный Бережной вдруг пригрозил писателям отлучением от фэндома. Я прочел — не поверил глазам. Прочел еще раз. Все верно — угрожает. Причем — постоянно путая причины со следствиями. Ну, отлучат меня от фэндома. Забудут, как Герострата. Кому будет хуже? Мне, что ли? И не замечу. Буду писать как писал, печататься как печатаюсь. Не зависит писатель от фэндома абсолютно, и самомнение фэнов есть ошибка.
Заметка Легостаева в целом верна, и со многим я согласен: действительно, "Улитка" имеет значительный социальный крен; ну и что? Покажите мне произведение последних лет, в котором так или иначе не затрагивались бы дела сегодняшние и чуть-чуть вчерашние. Но одна фразочка резанула неприятно: о мертвом льве и обязательности, даже ритуальности лягания его. Во-первых, практически все премированные на сегодняшний день произведения были написаны, а отчасти и опубликованы при льве живом и рыкающем. А во-вторых, и мертвый-то, он похоронен, похоже, на кладбище домашних животных.
И, наконец, рассыпанные по всему "Оберхаму" противопоставления "Странника" — постыдного, проституированного, купленного и тут же проданного — честному и безукоризненному "ИПК" и авторитетной "Улитке". Позвольте порассуждать на эту тему.
На мой взгляд, присуждение литературных премий вообще — не слишком этичное дело. Любой автор в своей системе координат всегда бесспорный лидер. Вместе с тем вся история литературы — это история литературных состязаний. До сих пор не изобретена система, которая не давала бы повода для критики. В процессе, однако, выработалось три равноправных схемы выявления "самого-самого". Во-первых, все претенденты собираются и решают этот вопрос между собой. Во-вторых, они могут обратиться к некоему авторитету. В-третьих, апеллировать к читателям (зрителям, слушателям). Разумеется, каждая из схем имеет подсхемы, могут возникать смешанные варианты; наконец, не так уж трудно придумать нечто четвертое: например, прибегнуть к жребию или вручать премии только юбилярам… Но всерьез принимаются лишь первые три схемы. Понятно, что "Странник" сформатирован по "схеме 1" с элементами "схемы 2". "Улитка" — "схема 2" в чистом виде, "ИПК" и "Великое кольцо" — "схема 3". говорить о том, что одна из этих проверенных тысячелетиями схем лучше, чем другие — нелепо. Все имеют достоинства и недостатки. Так, например, "самый ясный и демократичный" "ИПК" чрезвычайно легко управляем (я не утверждаю, что манипуляции производились, но они возможны), причем без нарушений правил голосования. "Демократические выборы" здесь производятся прошедшей предварительный отбор коллегией выборщиков, и отбор осуществляет очень ограниченный круг лиц. По сути, работает "схема 2", замаскированная под "схему 2". Ну и что? Стоит ли отказываться на этом основании от ставшей уже вполне престижной премии? Если мы доверяем учредителям — то прощаются любые огрехи. Если не доверяем… тогда какого черта вы нас читаете?