ЖУРНАЛ «ЕСЛИ» №10 2007 г.
Шрифт:
Длинными желтыми пальцами он выудил из жилетного кармана крохотный чинарик, сунул его под усики и поджег фосфорной спичкой, ловко чиркнув ею о ноготь. Вспышка осветила его голые, расписанные татуировками плечи, костляво торчащие из вырезов жилетки.
– «За вами вскорости придуть конвойные…» – пропел брюнет, опускаясь на корточки перед Катей. – И это будет из печальных картин. Может, обнимемся на прощание?
Он выпустил ртом дымное колечко и тут же втянул его носом.
– Отвали, – сонно сказал Егор, незаметно сжимая пальцы в кулак.
Чем-то
– Мадемуазель, я ж нюхом слышу вашу нерастраченную страсть!
– чернявый, казалось, совсем не обращал внимания на Егора, но двое его приятелей у стены незаметно поднялись на ноги и вразвалочку двинулись к Яшке, свирепо буравящему взглядом затылок назойливого уголовника. – К чему терять последних минут? – продолжал тот.
– Обидно будет, если такое зеленое море, как ваши бездонные глаза, прольется слезами на этот грязный пол!
– Слышь, ты, морда бандитская! – вскипел Косенков. – Отойди от девчонки, тебе говорят!
Чернявый ухмыльнулся, сплюнул пахитоску себе под ноги и аккуратно затоптал босой пяткой.
– Молодой человек – грубиян, – продолжал он, не оглядываясь на Яшку. – Это зря. Перед смертью не надо поганить язык. Скажи одну пару слов, но скажи в масть. И женщины будут долго плакать.
– Яша, сзади! – предупредил Егор и приготовился, не вставая, пробить с носка прямо в челюсть чернявому.
Косенков живо обернулся к двум громилам, маячившим за его спиной.
– Ну-ну, подходи, фартовые! Спробуйте рабочего кулака!
– Не надо кипежу! – поморщился чернявый. – Ребята никого не тронут. На что им чужая работа? – усики его растянулись в нитку над золотозубой улыбкой. – Таких закройщиков, как здешние тюремные муравьи, даже бесполезно поискать! – сказал он Кате. – Один чик, и вы будете иметь головы ваших друзей в свое полное распоряжение!
– Почему головы?! – испуганно спросила Катя.
– А как же?! – чернявый ласково потрепал ее по колену. – Тут за все одна статья, даже за нарушение тишины во время тихого часа. А у вас же полный букет: контрабанда оружием, да еще угон казенного снаряда!
– Ничего мы не угоняли! – Катя брезгливо оттолкнула руку чернявого.
– Верю! – радостно согласился уголовник. – С этими глазами, что у вас на лице, невозможно врать! Но попробуйте объяснить это тому шестиногому болвану, что будет пилить вам горло! Они же буквально слепые в своем озверении! Разговаривают исключительно усами! – он провел желтым пальцем под носом, разглаживая куцые перышки на верхней губе. – Мое бедное сердце разрывается по частям, глядя на эту драму! Чуете, как оно стукотит: «Помоги им, Валет! Заступись за несчастное создание! Если оно, конечно, договорится с тобой за полюбовно!»
– Все сказал? – Егор отодвинул Катю и сел на корточки перед Валетом, едва не упираясь лбом в его вислый нос. – Теперь отползи на парашу и замри, пока я тебе фиксу не почистил! Разводить будешь
– Ой, ой! Какой граф к нам пожаловал! – оскалился Валет. – Сеня, Зяма, что ж вы стоите?! Поднесите залетному папироску!
Один из подручных Валета змеей скользнул к Егору, услужливо щелкнув портсигаром, в котором обнаружились замусоленные самокрутки.
– От петушни не принимаем, – грамотно ответил Егор, помня тюремные правила.
Яшка, потянувшийся было за самокруткой, живо убрал руку. Валет одобрительно кивнул.
– Базаришь мутно, но по ухваткам видно – деловой, – он поднялся на ноги и отошел к решетке. – Только здесь свои законы, молодой человек, и без Валета вам все одно хана. Думаешь, я тебя на понт беру? Иди-ка посмотри, что ты скажешь за этот цирк?
В коридоре вдруг раздался отчаянный вопль и дробный топот муравьев. Мимо решетки пронесли Прокопенко, застывшего в позе эмбриона. Иссиня-белое лицо его было перекошено окаменелой судорогой, и только бешено вращающиеся глаза говорили о том, что командир отделения еще жив.
– Что ж вы, паскуды насекомые, делаете?! – Яшка с разбегу врезался в решетку и затряс ее, что есть силы. – Ну, подождите, дойдет и до вас черед!
Мимо него в скорбном молчании проплыли, уносимые муравьями, еще трое обездвиженных красноармейцев.
– Простите меня, – ошеломленно бормотал Купер, глядя им вслед из камеры напротив. – Я этого не хотел…
– Вы можете их остановить? – Катя вдруг оказалась рядом с Валетом.
– Чтобы нет – таки да! – ухмыльнулся тот. – Мне только переговорить с начальством, и всех отпустят, – он вцепился в Катину ладонь и поднес ее к губам. – Их судьба с ногами лежит в этих маленьких ручках…
– Что вам нужно?
– А что было нужно Адаму от райского дерева? – Валет проглотил слюну. – Чтобы голая Ева потянулась за яблоком, а он бы встрял…
– Что ты его слушаешь?! – Егор оттащил Катю от чернявого. – Врет он все!
– Ну, так любуйтесь дальше, – Валет прислонился к стене, скрестив руки на груди.
– Помогите! – завопил Джеймс Купер.
Решетка его камеры поднялась, и внутрь хлынули муравьи.
– Пусти! – Катя оттолкнула Егора. – Что же вы стоите?! – крикнула она Валету. – Договаривайтесь скорее! Я согласна на все…
Решетка за спиной Егора дрогнула и поползла вверх. Под ней щелкали жвалами сразу несколько круглых, как футбольные мячи, голов. Яшка с размаху пнул по ближайшей голове и остался без сапога. Вскрикнув, он запрыгал на одной ноге, потирая укус на босой лодыжке, а затем тяжело повалился на пол и затих.
Егор отскочил было в глубь камеры и приготовился к бою, но чьи-то руки обхватили его сзади и толкнули навстречу муравьям. Егор ударился о решетку, под ногой его сухо щелкнул капкан, электрическая судорога пронзила все тело и разорвалась пестрой радугой в голове. Замусоренный пол камеры вдруг поднялся дыбом и, налетев, больно ударил в лицо.