ЖУРНАЛ «ЕСЛИ» №10 2007 г.
Шрифт:
Недалек тот день, когда зрителям в кинотеатре станут выдавать тоненькие брошюрки с кратким описанием сюжета и характеристиками основных действующих лиц, а все экранное время будет отдано под спецэффекты и экшен. Но пока этого не случилось, фильм Бея выглядит недосягаемой вершиной для большинства кинокомпаний. Посмотреть его стоит хотя бы ради того, чтобы увидеть, каких успехов достигли современные кинотехнологии.
Алексей СТАРКОВ
ТЕМА
ДРУГОЕ НЕБО
Антон ПЕРВУШИН
Продолжаем
До 4 октября 1957 года не было и по определению не могло быть «альтернативной» космонавтики. Она появилась в тот день и в тот час, когда на околоземную орбиту был запущен первый искусственный спутник Земли, названный «ПС-1» – «Простейший спутник номер один».
До этого исторического момента всякая космонавтика считалась теоретической и перспективной. Маленький алюминиевый шарик с четырьмя антеннками, выйдя на орбиту, изменил мир, проведя черту между эрами: докосмической и космической. И ровно тогда же родилась «альтернативная» космонавтика.
Через шесть дней в программе новостей для американских кинотеатров появился минутный мультипликационный ролик «Новая Луна», в котором неведомый художник попытался реконструировать запуск «ПС-1». Поскольку тяжелая баллистическая ракета «Р-7» была засекречена и ее профиль с «боковухами» еще ни разу не публиковался, в ролике западный кинозритель увидел знакомую ракету «Авангард», а спутник, наверное, показался ему совершенно фантастическим устройством, больше всего напоминавшим ядерную боеголовку с шипами детонаторов на внешнем корпусе. Фактически, это был самый ранний альтернативно-исторический проект, связанный с космической программой. Возможно, именно так и выглядел бы первый ИСЗ, запущенный на орбиту, если бы его отправил в космос какой-нибудь другой Советский Союз и какой-нибудь другой главный конструктор, а не Сергей Павлович Королёв.
Несмотря на устойчивый спрос на космическую тематику, в массе фантастической прозы довольно трудно отыскать произведения, посвященные «альтернативной» космонавтике. История космонавтики насчитывает всего пять десятилетий, пилотируемая космонавтика пока еще не продвинулась дальше Луны, а потому описание любого нового корабля и любого нового космического полета – это, скорее, фантастика перспективы, даже если кажется, что это не так. Автор должен четко понимать, что он делает и зачем, и хотя бы в общих чертах знать, как выглядит реальная техника, что она умеет, а чего не умеет. Задачка не из самых простых.
Поэтому примеры «альтернативно-космической» прозы наперечет. Из наиболее известных произведений позволю себе напомнить роман «Операция «Луна» Пола Андерсона, в котором описана космическая программа США в альтернативном мире, где науку заменила магия. Писатель умело обыгрывает детали проекта «Аполлон», заменяя ракеты-носители и космические корабли на магических «летающих бронзовых коней».
Классикой «альтернативно-космической» прозы является рассказ Стивена Бакстера «Шестая Луна» («Если» № 3, 2000), в котором представлены десятки альтернативных миров и всевозможные проекты покорения Луны: от британского конца 1930-х годов до советского, который так и остался на бумаге.
Если оставить в стороне детскую прозу и всяческих незнаек на Луне, то расцвет альтернативно-космической фантастики в России пришелся на постперестроечный период. Особенно на этом поприще отличились Виктор Пелевин и Сергей Синякин. И если первый прославился спорной повестью «Омон Ра», то второй написал целых три заметных произведения, представляющих космонавтику в новом ракурсе: «Монах на краю Земли» (космонавтика
И вот что интересно, если далеко не всякий писатель решится взяться за такую трудоемкую тему, как альтернативная история космонавтики, то кинематографисты делают это легко и непринужденно, часто даже не подозревая, что снимают фильм в столь редком жанре.
Происходит это по двум причинам. И первая из них – отсутствие достоверной информации.
Так, подробности советской космической программы долгое время скрывались. Очень многие нюансы вы не сумеете выяснить и сегодня – гриф «Секретно» с некоторых разработок не снят. Поэтому правда заменяется художественным вымыслом.
Классическим примером здесь может послужить двухсерийный кинороман «Укрощение огня», снятый в 1972 году режиссером Даниилом Храбровицким по его собственному сценарию. В фильме повествуется о работе конструкторов. Однако у знающего человека этот рассказ может вызвать только недоумение, ведь даже официальная история советской космонавтики заметно отличалась от того, что показал Храбровицкий.
Своего рода манифестом альтернативно-космического направления в фантастике звучит вступительное обращение к кинозрителю: «Быть может, не всё, что мы собираемся рассказать, было именно так в действительности. Это не хроника и не протокол. Но подлинными являются чувства, мысли, поступки людей и события, которые принадлежат уже истории». Вопрос: какой истории?
Приведу лишь несколько расхождений, хотя в фильме их множество!
Центральным персонажем ленты является главный конструктор Андрей Ильич Башкирцев, чьим прототипом, очевидно, был Сергей Павлович Королёв. Его вехи жизни хорошо известны и воспроизведены в фильме. Однако сразу обращает на себя внимание происхождение Башкирцева – он показан пролетарием, «самородком из глубинки», в то время как Королёв получил прекрасное образование авиационного инженера-конструктора. Башкирцев, собиравшийся в Москву, случайно заехал в Магнитогорск, где повстречал престарелого популяризатора космонавтики, прототипом которого, скорее всего, является Фридрих Артурович Цандер. Однако, в отличие от Цандера, популяризатор не только ведет административную работу в московской Группе изучения реактивного движения, но и выступает чуть ли не политруком. После встречи с Циолковским (чего в реальности не было) Башкирцев-Королёв начинает строить свой ракетный самолет и участвует в его испытаниях, чего у реального Королёва не получилось, и даже спасает пилота из кабины в момент аварии. В то же время «самородок из глубинки» не забывает о военном применении ракет и создает «катюшу». Дальше – больше. Башкирцев отправляется с первой партией «катюш» на фронт, попадает с батареей в окружение, чудом остается жив, после чего организует серийное производство «катюш» в Подмосковье. Королёв же в это время сидел в туполевской «шараге» и мечтал только о том, чтобы его допустили к разработке ракетных ускорителей. И так далее, и тому подобное.
Один из знающих кинозрителей как-то отметил, что в «Укрощении огня» показана советская космонавтика такой, какой она могла бы стать, если бы не была подчинена военным, – грубо говоря, если бы в СССР возникло агентство, подобное американскому НАСА.
Отношение режиссера Храбровицкого к материалу хорошо характеризует зафиксированный конструктором Борисом Чертоком разговор:
«Я вовсе не обязан благоговейно относиться к действительным характерам и биографиям, – говорил режиссер конструктору. – Герои фильма мои, а не ваши, и зритель мне поверит потому, что этих героев он полюбит. Я сознательно идеализирую людей, хочу, чтобы они такими были. Это не должны быть отлакированные идеалы, но зритель должен полюбить каждого из моих героев. Злодеев, предателей, палачей, проституток, шпионов в нашем фильме не будет. Я восхищаюсь вами всеми такими, какие вы есть, но хочу сделать вас еще лучше».