Журнал «Если», 1993 № 10
Шрифт:
— Я нахожу тебя виновным в том, что ты не остановил попытку побега, хотя план разработал не ты. Однако суть вопроса в другом. Суть в том, что проявились новые последствия твоего первоначального и действительно серьезного преступления. Ты создал личность с неисправимыми криминальными наклонностями — в своем предварительном заявлении твой сын уже признал, что является решительным противником нашего общественного устройства.
Он потрогал себя за кончик бороды, размышляя.
— Твое преступление непростительно, ибо подрывает самые устои общества, — провозгласил он. — В свое время вынесенный тебе приговор был
И Ху Шао кивнул. Он мог почти зримо распознать ход мыслей премьер-министра. Приговор был нацелен не только на него одного — такой приговор давал Вэн By возможность покарать Сюменя, не прибегая к прямому наказанию. Принципы совести и права были соблюдены в равной мере, хотя казалось, что в данном случае они находятся в неразрешимом противоречии.
— Да будет приговор приведен в исполнение незамедлительно.
Ху Шао резко повернулся и вышел в неприметную дверь справа.
Спустя минуту-другую перед судом предстал Сюмень. Выслушав формальное обвинение, он признал себя виновным, а в последующем заявлении добавил в категорических выражениях, что его отец решительно ни в чем не виноват.
Тем временем в одной из соседних комнат Ху Шао расслабленно возлег на кресло-кушетку, и ему подали чашку освежающего зеленого чая.
Чашка была из лучшего фарфора, с выпуклым рисунком того стиля, каким Ху Шао особенно восхищался, — пальцы художника оставили на фарфоре едва заметный след. Приговоренный отхлебнул чаю, оценив его тонкий аромат. И почти сразу по конечностям потекла немота: в чай был подмешан яд. Ху Шао поставил чашку, не допив, на ближайший низкий столик и тихо скончался.
Выслушав Сюменя, Вэн By бесстрастно повторил и объяснил приговор, вынесенный отцу обвиняемого.
Реакция Сюменя заставила всех испытать что-то похожее на брезгливость. Оказывается, между двумя подсудимыми, которым вообще не следовало бы знать друг друга, действительно существовали тесные эмоциональные узы. Сюмень смертельно побледнел и скрючился, будто его ударили в живот. С трудом придя в себя, но все еще бледный, он выпрямился и бесстрашно посмотрел премьеру прямо в глаза.
— Будьте прокляты, — произнес он хрипло. — Будьте вы все прокляты! Вся ваша система безнравственна, и потому ее следует разрушить.
— Мы знакомы с вашими убеждениями, — сказал председательствующий, — а равно с вызвавшими их причинами. Мы также осведомлены о том, что вас нельзя переубедить. И перед нами встает вопрос: что с вами делать? Наказание неприменимо: в той мере, в какой вы заслужили его, оно уже состоялось — вы знаете, что ваши действия привели к смерти отца. Однако мы не можем разрешить вам жить в Зоне Покоя, поскольку это противоречит закону. А если вернуть вас в Зону Труда, вы, вне сомнения, затеете смуту. Так что вопрос остается: что с вами делать?..
Глава IX
С раннего возраста Лэрд Аскар был одержим одной-единственной идеей.
Стремлением постичь время.
Он мог вспомнить день — ему исполнилось ровно десять лет — когда время впервые поразило его как загадка, как парадокс, невозможный и неотвратимый. Скоротечное настоящее, которое находится в вечном движении из прошлого в будущее, а будущее в свою очередь возникает вроде бы ниоткуда. А можно еще головоломнее (позже он узнал, что это называется парадоксом возврата): как время «проходит», если нет никакого времени, которое бы «пришло»?
Загадка времени перечеркнула все другие интересы. Он прочел все, что мог понять, а затем занялся физикой и математикой, чтоб углубиться в то, чего не понял. Развитой не по годам, он опережал своих сверстников по всем предметам. Он прослыл психом, эксцентричным чудаком, и затеянные им на свои собственные деньги эксперименты то и дело останавливались на полдороге из-за нехватки средств.
Потом его пригласили Титановые Легионы и, надо отдать им должное, предоставили ему возможность продолжать работу. Вслед за победой над мутантными подвидами начался взрыв хвастливого покровительства наукам: мол, Человеку Истинному по плечу любые загадки природы. Аскар продвигался вперед шажок за шажком, пока не настал тот невероятный день, когда титанисты получили в свое распоряжение инопланетный корабль.
Тот день стал вершиной всей его жизни. Новая вершина забрезжила, когда его познакомили с Шу Кунценом, ведущим экспертом по проблемам времени в Городе-Колбе, где время уже раскрыло людям почти все свои секреты.
Аскара нисколько не беспокоило, что Шу Кунцена с точки зрения титанистов, относился к низшим подвидам. Физик без колебаний склонился бы перед шимпанзе, если б только шимпанзе мог передать ему недостающие знания.
Они уселись напротив друг друга. Хозяин прихлебывал зеленый чай, подливая себе из сосуда, который дымился рядом на лакированном столике. Они сидели в обсерватории Шу Кунцена, где, насколько понял Аскар, исследовали и время, и пространство: с одной стороны изгибалась прозрачная cтенa,открывающая вид на пустынный бархатный космос, а с другой ровными рядами выстроились приборы, назначения которых землянин еще не успел понять.
Самого Шу Кунцена Аскар нипочем не отличил бы от других его соотечественников: все чинки были для физика на одно лицо. Держался ученый просто и одет был скромно — шелковый халат без всяких украшений, подпоясанный кушаком, и длинная шелковистая борода, типичная для людей его возраста. Но нельзя было не заметить холеные крашеные длинные ногти. Люди беседовали, а механические слуги деловито жужжали в дальнем конце обсерватории.
— Что ж, весьма интересно, — произнес Шу Кунцен после того, как вежливо выслушал землянина. Аскар пытался вкратце обрисовать свои идеи насчет времени.
— До недавних пор мне все казалось ясным. Я думал, что докопался до самого дна вековой загадки. Но с того дня, как я открыл другое «сейчас», я в замешательстве. По сути, вся созданная мною картина имеет смысл только в том случае, если Абсолютное Настоящее неповторимо… — Он смерил Шу пристальным взглядом. — Скажите мне прямо: что, наступает конец Вселенной?
Морщинистое лицо Шу повеселело, он даже хмыкнул, словно услышал забавную шутку.
— Да нет, что вы! Это конец всего лишь органической жизни на Земле… Знаете, хоть вам и кажется, что вы преодолели парадокс возврата, на самом деле вы от него еще отнюдь не избавились…