Журнал «Если», 1994 № 02
Шрифт:
еще никак не мог привыкнуть к мысли, что передо мной мой брат. Я не чувствовал этого.
— Нет, — сказал он, — они намерены собраться в Закрытом Городе. Лью, ты, случайно, не привез с Терры никакого оружия?
— Черт, конечно, нет. На что оно мне? К тому же оружие считается контрабандой.
— Значит, ты прибыл совсем без оружия?
— Да. На большинстве планет Империи запрещается носить оружие, так что я утратил эту привычку. Почему это тебя так интересует?
—
Действительно, голос из динамика выкликал мое имя. Я медленно направился к низкому белому зданию таможни. Мариус плелся сзади. Он кивнул дежурному офицеру и прошел внутрь. Мой багаж уже был на транспортере. Чиновник взглянул на меня безо всякого интереса.
— Льюис Элтон-Кеннард-Монтре-Элтон? Прибыл в Порт-Чикаго на «Южном Кресте»? Техник?
Я отвечал утвердительно; потом показал ему пластиковую карточку — мое удостоверение техника по матрицам.
— Придется проверить через главный компьютер, — заявил терранский чиновник. — Это займет часа два. Мы вас потом вызовем.
Затем он достал готовый бланк декларации:
— Готовы ли вы официально засвидетельствовать и подтвердить, что в вашем багаже нет дезинтеграторов, бластеров, ядерных изотопов, наркотиков, а также опьяняющих и легко воспламеняющихся веществ?
Я подписал декларацию. Он включил экран аппарата для просвечивания багажа; на экране ничего не появилось — я был уверен, что так оно и будет. Все, что он перечислил, производилось на Терре; по официальному соглашению с Хастурами Империя брала на себя обязательство не допускать проникновения подобных вещей на планеты Лиги Дарковера и вообще куда бы то ни было, помимо Торговых городов. Все это считалось здесь контрабандой и перед доставкой помечалось радиоактивными изотопами.
— Желаете что-нибудь предъявить для досмотра?
— У меня есть бинокль земного производства, фотоаппарат и полбутылки вэйнуолского фири, — заявил я.
— Давайте посмотрим.
Он открыл мои чемоданы. Я почувствовал, как внутри все напряглось. Именно этого я и опасался.
Может, надо было дать ему взятку? Но это означало — если он окажется честным — штраф и занесение в черный список. На такой риск я пойти не мог.
Он мельком глянул на фотоаппарат и бинокль. Оптика с Терры — предмет роскоши, и ее всегда облагают высокими таможенными пошлинами.
— Пошлина в десять рейс, — заявил он, отодвигая в сторону стопку одежды. — Если фири меньше десяти унций, тогда ввоз бесплатный. А это что такое?
Я думал, что прокушу себе губу, когда он схватил этот
— Не трогайте!
— Какого… — он извлек сверток из чемодана. Мне словно гвоздь вогнали в череп. Он начал разворачивать сверток: — Контрабандное оружие, а? Вы… черт, да это же меч!
У меня перехватило дыхание. Синие кристаллы на рукояти словно подмигивали мне. Вид чужой руки, сжимавшей мой меч, причинял мне невыносимые страдания.
— Это… семейная реликвия. Досталась мне по наследству.
Он странно посмотрел на меня.
— Ну, ладно, ладно. Я просто хотел убедиться, что это не контрабандный бластер или что-нибудь в этом роде.
Он вновь завернул меч в кусок шелка, и я наконец смог перевести дыхание.
Мариус уже ждал меня. Мы двинулись к стоянке флаеров.
Глава II
Гостиница «Небесная гавань», на редкость безвкусно обставленная и дорогая, мне совершенно не понравилась, однако здесь явно не грозила встреча ни с кем из членов Комина, и это было самое главное. Нас проводили в два маленьких кубических помещения, которые на Терре-Земле именуют комнатами.
Я привык к подобным жилищам и чувствовал себя вполне сносно. Но, запирая двери, с внезапной тревогой повернулся к Мариусу:
— Клянусь адом Зандру, вылетело из головы! Тебе здесь не будет плохо?
Я вспомнил, что жители Дарковера совершенно не переносят всех этих дверей, запоров и вообще— малых замкнутых пространств. Я и сам пережил ужасные, удушливые приступы клаустрофобии, преследовавшей меня на Земле в течение первых лет. На Дарковере все комнаты имеют полупрозрачные стены и отделены друг от друга лишь тонкими панелями или занавесями, а по большей части — просто мощными световыми барьерами.
Но Мариус, казалось, чувствовал себя легко и свободно. Он удобно устроился на некоем предмете меблировки столь модернистского дизайна, что трудно было сказать, кровать это или кресло. Я пожал плечами. Что ж, сам я научился бороться с клаустрофобией, значит, смог и он.
Я принял ванну, побрился и небрежно скатал в комок большую часть терранской одежды, которую носил во время перелета. Вещи были удобные, но явиться в них на Совет Комина было невозможно. Я надел штаны из замши, сапоги с короткими голенищами и ловко зашнуровал алый камзол, лишний раз продемонстрировав умение обходиться одной рукой. Я все еще испытывал некоторый комплекс неполноценности по этому поводу. Короткий плащ традиционных цветов рода Элтонов скрывал мое увечье. Я почувствовал себя так, словно сменил кожу.