Журнал «Если», 1994 № 02
Шрифт:
— Не обращай внимания. Кадарина я не боюсь. Это же будет честный поединок. А он не слишком хорошо владеет мечом. Он…
— Кадарин! — еле выдавил Мариус. — Но ведь Боб обещал…
«Боб!» Мои пальцы так и впились в его руку.
— Откуда ты знаешь Кадарина?
— Сейчас я все объясню, Лью. Я не…
— Тебе многое придется мне объяснить, братишка, — резко сказал я. Но тут кто-то постучал в дверь.
— Не открывай! — крикнул Мариус.
Но я быстро подошел к двери и открыл ее. В комнату ворвалась Дио Райднау.
Со
— Какого…
— Ты знакома с моим братом? — нетерпеливо спросил я.
Дио словно приросла к полу.
— Это твой брат? — выдохнула она наконец. — Ну знаешь, тогда я тоже — Мариус!
Я недоверчиво смотрел на Дио. Она в раздражении топнула ногой.
— Да посмотри же, какие у него глаза! Лью, идиот проклятый, посмотри внимательно!
Мой «брат» стремительно бросился к двери, но наскочил на нас с Дио. Дио просто отлетела в сторону, а я упал на колени, не сумев сохранить равновесие. Глаза! У Мариуса — теперь я точно вспомнил! — глаза были, как у нашей матери-терранки. Темно-карие. У жителей Дарковера просто не бывает карих или черных глаз. А у этого… этого самозванца глаза были золотисто-янтарные. Лишь у двух людей я видел такие глаза. У Марджори и…
— Рейф Скотт!
Значит, это брат Марджори! Неудивительно, что он меня узнал, неудивительно, что я ощущал что-то знакомое в исходящих от него биотоках. Я тоже помнил его, хотя тогда он был еще совсем мальчишкой.
Он попытался вновь прорваться к двери, но я схватил его за руку. Его крутануло вокруг меня. Он стал вырываться, наши тела сплелись. Захрустели кости.
— Где мой брат? — орал я.
Потом я сделал подножку, и мы рухнули на пол.
Он ведь ни разу не сказал, что он — Мариус. Он просто не отрицал этого, когда я сам так подумал…
Я прижал его коленом к полу.
— Что ты затеял, Рейф? Отвечай!
— Пусти меня, черт бы тебя побрал! Я все объясню!
В этом я ни секунды не сомневался. Как ловко он удостоверился в том, что у меня нет оружия. И я хорош! Надо было предвидеть такой поворот. Следовало побольше доверять собственным инстинктам. Я же не чувствовал в нем своего брата! И он не спросил об отце. И был смущен, когда я подарил ему бинокль.
— Лью, — сказала Дио, — может быть…
Но прежде чем она закончила, Рейф вдруг вывернулся из-под меня, бесцеремонно отшвырнул Дио в сторону и успел выскочить вон, прежде чем я встал на ноги.
Я тяжело дышал.
— Ты не ранен? — спросила Дио. — Не хочешь попробовать его догнать?
— Не ранен и не хочу, — ответил я. Пока не станет ясно, зачем Рейфу понадобилось столь неуклюже меня обманывать, искать его не имело смысла. Но где же, между прочим, настоящий Мариус?
— М-да, —
Она уселась поудобнее и посмотрела на меня:
— А ты сам как думаешь?
Тут я пожалел, что не могу вторгнуться в ее мысли. На то была своя причина. Здесь, на Дарковере, Дио была подлинной коминарой,обладая исконными правами на огромные владения семейства Райднау. А кто такой я? Полукровка, выродок, последыш ненавистных завоевателей. Любая неприятность с Дио может навлечь на мою голову гнев и месть всех Райднау, а их немало.
Да я и сам желаю ей только добра. Я на всю жизнь сохраню чувство благодарности к этой девушке. Утрата Марджори была для меня серьезней, нежели потеря руки. И мрак, воцарившийся в изломанной душе, был чернее той ночи, когда разъяренные банды восставших под знаменем Шарры рыскали по холмам в поисках добычи. А она впорхнула в мою жизнь, прелестная, страстная, своенравная. И рассеялась тьма, и пришло исцеление.
Любовь? Нет, вряд ли. Скорее, полное взаимопонимание и чувство надежности. Я мог доверить ей все — имя, репутацию, состояние, здоровье, даже жизнь.
Что же касается ее братьев, то положиться на них я не мог. Но и ссориться с ними тоже не имел права. Во всяком случае пока. Как объяснить это Дио, не задевая ее чувств? Ну, например, то, что ее визит ко мне может быть превратно истолкован семейством Райднау. Доказывай потом, что все было совершенно невинно. Впрочем, откровенно говоря, я и сам бы за это не поручился.
— Понимаю, — бросила в ответ на мои бормотания Дио. А я разозлился, потому что ни черта она не понимала.
Ее рассеянный взгляд упал на длинный сверток, лежавший на постели. Она нахмурилась и подняла его.
Нет, это была не боль, не совсем боль. Просто я почувствовал сильное напряжение, словно кто-то натянул мои нервы. Я издал беззвучный вопль, и Дио уронила меч, как обожглась. Она уставилась на меня, раскрыв рот.
— В чем дело?
— Я… мне трудно объяснить… — Я несколько минут стоял, глядя на сверток. — Надо бы как-нибудь сделать так, чтобы с ним было безопасно обращаться. И для того, кто берет его в руки, и для меня.
Я начал рыться в багаже, разыскивая набор инструментов для работы с матрицами. У меня еще оставалось немного специальной изоляционной ткани, но здесь, на Дарковере можно заказать еще. Я обернул этой тканью в несколько слоев рукоять меча и гарду, пока исходящий от матрицы жар не ослабел.
Потом я протянул сверток Дио. Она прикусила губу, но взяла его. Мне опять стало больно, но теперь уже боль была вполне переносимой. Скорее небольшое ноющее напряжение во всем теле.
— Зачем ты оставил такую мощную матрицу неизолированной? — требовательно спросила Дио. — И вообще, почему ты позволил, чтобы тебя настроили на ее волну?