Журнал «Если», 1994 № 04

Рассел Эрик Фрэнк

Прошло несколько часов. За это время заболело много аморфов. Мэрилин и Стордал молча радовались тому, что Моисей не успел и их чем-нибудь угостить. Сам вождь чувствовал себя неважно; силы стрелков, занявших наружную оборону, тоже были подорваны. В куполе стояла ужасающая вонь, и, глядя на больных аморфов, скорчившихся там и тут, Стордал думал: а не удастся ли ему, чем черт не шутит, повредить генератор? Земляне еще не предприняли наступления, но, видимо, ждать осталось недолго. Пытаясь разгадать планы адмирала Дуайта, который безусловно командует операцией, Стордал

предположил, что вояка, для пущей драматичности, выберет для наступления какое-то особое время — ну например, полночь. А до нее осталось всего тридцать минут.

Несмотря на мучительные спазмы в желудке, Моисей не терял бдительности и бросал на пленников зловещие взгляды, в глазах его горел огонек безумия. То и дело он начинал сбивчивый монолог на тему о стратегии и тактике боя. Кульминацией этих тирад стало заявление о том, что земляне нападут ровно в полночь. Это полностью совпадало с прогнозом Стордала.

Неожиданно лидер обратился к своим пленникам:

— Эй вы, двое! Я вам не доверяю, вы хотите сорвать операцию. Я встречал таких, как вы, и мне не нравится ваше отношение к делу. Если вам выпадет шанс вставить палки в колеса, вы это сделаете. Следуйте за мной.

Пробираясь между лежащими вповалку «защитниками крепости», он двинулся вперед в сопровождении Стордала и Мэрилин, которые на ходу удивленно переглядывались. Они добрались до отгороженного от купола закутка, видимо, предназначенного в будущем для радиорубки. Сейчас он был пуст.

— Сюда, — скомандовал Моисей, пропуская людей вперед.

Когда они вошли, Моисей захлопнул за ними дверь. Стордал осторожно покачал дверь — она была хлипкой, но любой шум привлек бы внимание аморфов.

— Ну вот… попались, — вздохнула Мэрилин, не придумав ничего другого. Стоя в темноте, они вдруг почувствовали странную неловкость.

— Этот купол, конечно, возводили люди твоего мужа, — сказал Стордал. А такие сооружения всегда…

Не закончив фразу, он опустился на колени у самой стены и начал рыть землю руками. Однако вскоре его пальцы наткнулись на металлическую арматуру.

— Такую штуку обычно ввинчивают в землю, — пояснил он. — Сначала кладут широкое металлическое кольцо, оно входит в почву наклонными зубьями, соединенными чем-то вроде сетки. Затем включают мотор, он чуть поворачивает все сооружение, и, вгрызаясь, зубья ввинчивают этот фундамент в грунт. Потом одно над другим устанавливаются сужающиеся кольца — они-то и образуют купол — и уже в последнюю очередь покрывают стены листами пермопласта.

— Алекс, зачем ты мне все это рассказываешь? — грустно спросила Мэрилин.

— Затем, что иногда строители халтурят и кольцо фундамента не ввинчивается в землю, а покоится на ней сверху. Значит, вырвав растительность у стены, мы сможем проникнуть наружу. Увы, этот фундамент сделан по всем правилам. — Стоя на коленях, он продолжал говорить просто для того, чтобы не молчать и не предаваться мрачному унынию.

Мэрилин села рядом с ним — так близко, что он мог прикоснуться к ней.

— Не бойся, Алекс, я тебя не съем.

— Скоро начнется атака. Многие колонисты погибнут.

—

Но ведь мы ничем не можем помочь. — Она сказ-ала это спокойным, будничным тоном. — А ты смотри на все иначе. Нас только двое в этой конуре, здесь только ты и я. Как только мы сюда вошли, между нами что-то возникло, и ты знаешь, почему, знаешь это так же хорошо, как и я. Потому что мы — как два зверя в клетке. Нас терзает страх, и успокоить меня можешь только ты, а тебя — я. Боже, как я хочу, чтобы ты меня успокоил… — Ее голос задрожал.

— Мэрилин, ради всего святого… — Он понял, что и сам дрожит.

— Ты думаешь, я прошу меня полюбить? — мягко спросила Мэрилин. Никогда не стала бы этого делать, особенно при таких обстоятельствах. Я прошу только прижаться ко мне, обнять и погладить, — я ведь живое существо, как и ты, — и сказать что-то теплое, даже если придется соврать…

Она говорила так трогательно, она была такой беспомощной и одинокой, что Стордал, не помня себя, сделал все, о чем она просила, а потом и просить уже было не надо, он сам шептал ей все нежные слова, какие знал, и в тот момент они звучали правдиво; он пытался замолчать — и не смог, слова рвались наружу.

— Я люблю тебя, Мэрилин, — повторял он, — люблю тебя. — А она шептала в ответ: — Я не просила тебя признаваться в любви, дорогой…

Вот так развивались события, а когда они подошли к концу, маленький закуток, в котором их заперли, показался им светлее, чем раньше.

И только через несколько секунд Стордал понял, что светлее стало и по другой причине: снаружи включили прожектора, их свет просочился сквозь матовый пермопласт стены. Потом он услышал щелчки выстрелов и шипение горящей плоти. Он понял, что колонисты, чуя смерть, кричат и мечутся в ярко освещенном амфитеатре между ящиками и куполом. Потом все стихло — и крики, и шипение, и щелчки.

Стало совсем тихо.

Отвернувшись от Мэрилин, Стордал заплакал. Руководитель колонии, наставник, защитник, занимался любовью с чужой женой, когда его товарищи, погибали в огне и дыму.

14

В той обстановке, где заснуть, казалось, было невозможно, Стордал спал долго. Он проснулся, когда свет серого, пасмурного дня пробился сквозь обшивку купола. Стордал сел и ощутил боль в одеревенелых суставах, ужасающий голод и страшную вину. Он не мог смотреть на женщину, лежащую рядом с ним.

— Как ты себя чувствуешь, Алекс? — тихо спросила Мэрилин.

Вздохнув, он в душе пожелал, чтобы она помолчала, и взглянул на дверь. Сколько мертвых колонистов лежит там? Чем занят Моисей?

— Алекс, я спросила: как ты себя чувствуешь?

Бросил ли Дуайт в атаку колонистов еще раз? Стордал попытался представить себе, что бы он сделал на месте адмирала. У колонистов было слишком слабое вооружение для захвата «крепости», их потери тяжелы. Пройдет очень много времени, пока подвезут новое оружие и боеприпасы. А может, Хедерингтон ничего не пришлет, а просто смотается? Уложит чемоданчик — и привет. Мог бы по крайней мере попытаться спасти жену…