Журнал «Если», 1994 № 10
Шрифт:
— Не знаю, — сказал мексиканец. — Похоже, все произошло вчера. Моя борода отросла на целый дюйм.
Кинросс провел себе рукой по подбородку. Щетина уже не кололась.
Он шел один вдоль ручья, как вдруг услышал шепот над головой.
— Кинросс, это я — Крюгер. Приди и поговори со мной.
Кинросс резко повернулся, но никого не увидел.
— Куда? — тоже шепотом спросил он.
— Просто иди, — шепнул ему сзади голос.
Кинросс стал подниматься на берег. Он шел медленно, смутно вспоминая свои первые неудачные попытки
Выйдя на равнинную поверхность, Кинросс продолжал идти по непонятной местности с размытыми силуэтами деревьев и кустарников серовато-зеленого цвета. Вскоре он увидел слева от себя небольшой холм, но голос прошептал: «Обойди справа». Кинросс так и сделал. Справа горизонт оказался почему-то ниже, но Кинросс решил не обращать на это внимания. Он продолжал идти. Удивительно, но он не чувствовал никакой усталости. Кинросс даже не мог определить, сколько времени он находился в пути. Ему еще несколько раз приходилось подниматься на небольшие возвышенности и снова спускаться. Слева земля, казалось, заканчивалась крутым обрывом. Скоро впереди замаячила гора зеленого цвета. Он стал подниматься по отвесному склону и вскоре добрался до вершины, оттуда за стеной темного леса виднелась остроконечная гора черно-красного камня.
Кинросс направился в лес, но оказалось, что деревья закончились уже через полмили, уступив место пустыне. Земля ржаво-красного цвета была усеяна круглыми камнями размером с человеческую голову. Лавируя между валунами, Кинросс шел по слегка вибрирующей пустыне, пока не достиг основания горы. Подойдя ближе, он заметил возле вершины сеть трещин, указывающих на наличие кратера.
Поднявшись почти по вертикальному склону — вопреки закону тяготения — все с той же поразительной легкостью, что и раньше, Кинросс спустился в кратер.
— Я пришел, Крюгер.
Прямо над головой он услышал обычный голос Крюгера:
— Садись, Кинросс. Скажи, что ты обо всем этом думаешь.
Кинросс уселся на каменную поверхность, скрестив ноги.
— Думаю, что ты, Крюгер, руководишь всем этим спектаклем. Я думаю также, что ты — возможно — спас мою жизнь. Больше я ничего не думаю.
— Но тебе же хочется узнать обо мне гораздо больше? Так вот, некоторые правила установил я сам, остальные — просто обнаружил. Это крайне примитивный мир, Кинросс.
— Этот мир никогда не знал человека, Крюгер, — сказал Кинросс. — Ты увел нас слишком далеко.
— Ничего не поделаешь, другого выхода не было.
— Для меня ты всего лишь голос в воздухе. В каком виде ты ощущаешь себя сам?
— У меня есть тело, но, думаю, что оно существует лишь в моем собственном воображении. Я не могу оживить свое настоящее тело. Скорее всего, это результат того, что я не находился в глубоком трансе, когда мы пересекали границу.
— Тебе от этого хорошо или плохо?
— Трудно ответить однозначно. У меня огромная власть, но это также накладывает на меня огромную ответственность. Например, я вынужден оживлять этот мир, однако мои возможности ограниченны. Поэтому я и установил табу — не смотреть пристально на окружающие вас вещи и не пытаться их использовать.
— А, значит, Сильва… — Ты можешь вернуть ему зрение?
— Его слепота — чисто функциональная. Но я не стану снова делать его зрячим. Иначе он нас всех погубит. Он чуть все не испортил.
— Да, я тоже порядком испугался. Скажи, а что могло произойти, если?..
— Скорее всего, мы снова оказались бы в лодке.
— Значит, у тебя сейчас бестелесное существование, Крюгер?
— Нет. Как я тебе уже сказал, в моем воображении — назови это галлюцинацией — я обладаю телом, которое кажется мне вполне реальным. Но я не могу пользоваться этим миром, как им пользуешься ты и все остальные. Кинросс, меня до сих пор мучает жажда, от которой мы страдали тогда в океане. Надеюсь, ты еще не забыл, что это такое. Я не могу избавиться от этой ужасной жажды, и я не могу ее больше выдерживать. Этот мир стал для меня адом.
— Господи! Крюгер, это же просто ужасно! Можем ли мы чем-то тебе помочь?
— В этом моя единственная надежда, Кинросс. Поэтому я и привел тебя сюда.
— Говори, что мы должны для тебя сделать.
— Я хочу ввести тебя в состояние глубочайшего гипноза, который не испытывал еще ни один человек. Я хочу, чтобы между нами образовалась тесная связь. Ты поделишься со мной своим телом, а я поделюсь с тобой властью над этим миром. Только тогда я смогу есть и пить.
— Предположим, что это возможно. Но что буду ощущать я?
— Ты сможешь творить этот мир. Я не могу описать тебе это чувство словами. Безумная радость.
— Нет, я имею в виду свое собственное тело. Кто знает, может, тогда и меня начнет мучить твоя жажда. И кто из нас будет в этом теле главным?
— Мы избавимся от жажды. Ты будешь сам управлять своим телом, а я сохраню главенство над этим миром.
Кинросс задумчиво почесал в затылке.
— Даже не знаю, что и сказать, — медленно произнес он. — Я опасаюсь тебя, Крюгер. Почему ты выбрал именно меня?
— Из-за твоего ума, Кинросс. — Ты — инженер. Мы должны создать естественные законы в этом мире, и только тогда я смогу отдохнуть. Мне нужен доступ к твоему видению мира, чтобы мы вместе смогли перенести его на эту землю.
— Я и так смогу тебе помочь.
— Да, сможешь, но этого недостаточно. Чтобы достигнуть полного взаимодействия, мне просто необходимо посмотреть на мир твоими глазами.
Но Кинросс уже принял решение.
— Нет, — твердо ответил он. — Поговори об этом с кем-нибудь другим. Кроме Гарсии и Сильвы никто даже толком не знает, живы они или нет. Однако они могут есть и пить.