Журнал «Если», 1994 № 10
Шрифт:
Они пошли вниз по течению ручья.
— Что сейчас произошло? — спросил Гарсия.
— Не знаю, — ответил Кинросс. — Голос действительно принадлежал Крюгеру. Может, мы все еще находимся в баркасе, и все это нам просто снится.
— Если это так, я не хочу, чтобы этот сон заканчивался, — с чувством произнес мексиканец.
— Но на самом деле все это не так. Я настоящий, а этот мир — нет. Когда я щиплю себя, мне больно. И желудок у меня работает нормально.
—
— Думаю, Крюгер поступил правильно, — медленно произнес мексиканец. — Но мне все равно жалко старика.
Некоторые время они молча шли вдоль ручья. Наконец Кинросс сказал:
— Мне так хочется яблок. Как ты думаешь, они тут растут?
— Конечно, — ответил Гарсия. — Вон там. — Перейдя через ручей, он указал на плоды, висевшие на ветке дерева. Это были большие красные яблоки без малейшего изъяна. Кинросс жадно съел несколько плодов, прежде чем заметил, что в них нет косточек. Он поделился своим открытием с мексиканцем.
— Не забывай, — напомнил ему Гарсия. — Мы договорились ни к чему не присматриваться.
— Что ж, по крайней мере они вкусные.
— Знаешь, что я тебе скажу. — Мексиканец внезапно остановился. — Здесь растет всего одно дерево. Как только ты хочешь его увидеть, оно тут же возникает где-то поблизости. Причем на нем растет именно то, что тебе нужно. Я обнаружил это, пока ты спал. Провел несколько экспериментов.
Кинросс внезапно почувствовал, как у него по спине пробежал холодок.
— Это может оказаться опасным, — осторожно сказал, он.
— Я не стал пытаться сделать из одного дерева два, — успокоил его мексиканец. — Что-то подсказало мне, что мне не стоит слишком стараться.
— Я хотел сказать тебе еще кое о чем, — продолжил Гарсия, когда Кинросс ничего не ответил. — Но, думаю, лучше будет, если ты сам это обнаружишь. Давай заберемся на этот берег и посмотрим, что там наверху.
— Хорошая мысль, — согласился Кинросс и зашагал вперед.
Берег был пологим и плавно поднимался вверх. Кинросс добрался почти до середины, как вдруг с удивлением обнаружил, что оказался возле ручья. Проклиная свою невнимательность, он снова пошел в гору. Через несколько минут он оглянулся, чтобы посмотреть, как далеко он удалился, и изумился, оказавшись почти рядом с ручьем. Кинросс затравленно озирался по сторонам. Он забыл, откуда он начал свой путь.
— Брось это занятие, — посоветовал Гарсия. — Теперь ты это чувствуешь?
— Я что-то чувствую, но не понимаю, что именно…
— Может, ты чувствуешь, что потерялся? — спросил мексиканец.
— Нет, я пока ориентируюсь. Лагерь… Ну, там где находится Крюгер, в той стороне. — Кинросс показал вверх по течению.
— А, может, вниз по течению?
— Да нет, я прекрасно помню, — продолжал настаивать Кинросс.
— Ну что ж, иди обратно, и мы с тобой там встретимся, — сказал мексиканец, направляясь вниз по течению. — Не забудь отмечать путь по ориентирам, — бросил он через плечо.
Кинросс не мог отметить ни одного ориентира. Ничего не попадалось на пути.
Не успел он подойти к морякам, стоявшим возле тела Крюгера, как увидел Гарсию, идущего с другого конца ручья.
— Гарсия, разве этот ручей течет по кругу? — удивленно воскликнул он.
— Нет, — ответил мексиканец. — Теперь-то ты это почувствовал? Весь этот мир умещается на небольшом клочке земли. Каждый раз, как только ты поднимаешься на берег, ты снова оказываешься возле ручья. В какую бы сторону ты ни пошел, ты снова вернешься к Крюгеру.
Проснувшись, Кинросс увидел Кербека, который умывался в ручье. Гарсия спал рядом, и Кинросс разбудил его.
— Что мы будем есть сегодня утром? — спросил он. — Папайю?
— Яичницу с беконом, — зевая, ответил мексиканец. — Давай найдем дерево, на котором растет яичница с беконом.
— Не шути так, — предупредил Кинросс. — Крюгеру может не понравиться.
— Ладно, папайя так папайя, — кивнул Гарсия. Он подошел к ручью и плеснул водой себе в лицо. Затем они оба направились в сторону небольшой долины.
— Что значит «сегодня утром»? Я и не припомню, чтобы была ночь.
— Кинросс! — позвал Гарсия.
— Что?
— Ты заметил, как внезапно потемнело?
— Да, но это просто ночь.
— Интересно, как наступит утро?
— Наступит ли оно вообще, — сказал Кинросс. — Мне кажется, что я не спал целую вечность.
Он искал забвения во сне.
— Просыпайся, Кинросс! — Гарсия тряс его за плечо. — Отличное утро для сбора папайи.
— Утро? — удивился Кинросс. — А я и не помню, чтобы была ночь.
— Нам надо поговорить, — хмуро предложил Гарсия. — Иначе мы будем лишь мычать, как Кербек или стонать, как Сильва.
— Сильва? Я думал, это ветер.
— В этом мире нет ветра, Кинросс.
Кинросс впился зубами в сочную мякоть папайи.
— Как ты думаешь, сколько мы уже тут? — спросил он у Гарсии.
— Порядком уже.
— Я не могу вспомнить ни одного целого дня. Сильва ослеп. Когда это случилось? Вчера? Кербек перестал разговаривать и стал петь. Это произошло вчера?