Журнал «Если», 1996 № 02
Шрифт:
— Отличное предложение! — с благодарностью сказал Рэднал. Фер и Жозел кивнули.
Отдаленный шум перерос в грохот. Между домиком базового лагеря и хлевом, вздымая клубы пыли, опустилась милицейская вертушка. По стенам и окнам застучали мелкие камушки.
Рэдналу сразу полегчало, будто добрый бог спугнул ночного демона.
— Не думаю, что потребуется продлить вашу поездку более чем на день, — бодро сказал он.
— Да мы же привязаны к этому чертову месту в глуши! — прорычал Эльтзак вез Мартос.
—
Гид радостно улыбнулся. Туристы тоже с облегчением ухмыльнулись — включая, напомнил себе Рэднал, и убийцу.
В дом вошли Лием вез Стернз и еще два сотрудника милиции Парка в военизированном варианте одежды биолога — их мантии и кепочки с длинными козырьками были испещрены бурыми и светло-зелеными пятнами, в тусклый цвет были покрашены даже знаки отличия.
На стол, за которым Дохнор и Бентер вез Мапраб сражались предыдущим вечером, Лием поставил записыватель. Прибывший с ним эксперт стал самозабвенно делать снимки, словно заправский турист.
— Тело передвигали? — спросил он.
Нет. Мы только удостоверились, что бедняга мертв, — ответил Рэднал.
— Мы? — переспросил эксперт.
Рэднал представил Голобола.
Лием взял свидетельские показания: сперва у заикающейся и то и дело вытирающей слезы Эвилии, затем у Рэднала, потом у врача и остальных туристов и сотрудников базового лагеря. Большинство повторяли одно и то же: услышали крик, выбежали и увидели Эвилию, склонившуюся над лежащим Дохнором.
— Женщину нельзя винить в смерти несчастного, — добавил Голобол, причем его акцент заметно усилился. — Он скончался раньше, за одну или две десятины до этого…
— А понимаю, свободный, — заверил его Лием.
— Именно поэтому ее информация особенно важна.
Милиционеры как раз закончили снимать последние показания, когда за окном приземлилась еще одна вертушка. Пыль улеглась, и в дом вошли четверо.
Глаза-и-Уши Наследственного Тирана скорее походили на преуспевающих торговцев, чем на военных: на их кепочках красовались ремешки из настоящей кожи, мантии опоясывали серебряные пояса, а на указательном пальце каждого агента сидел перстень.
— Я Пеггол вез Менк, — объявил один из них — невысокий и, по тартешским стандартам, худой; кепочку он носил по-щегольски сдвинутой набекрень, но глаза его смотрели пытливо и с подозрением, будто он ожидал, что кто-то сейчас совершит роковую ошибку.
Начальник Глаз-и-Ушей сразу «вычислил» Лиема вез Стернза и спросил:
— Что вам удалось сделать, подкомандир?
— Обычная процедура, — ответил милиционер.
— Сняли показания у всех присутствующих, а наш эксперт, старший рядовой вез Софана сфотографировал место происшествия. Тело мы не трогали.
— Хорошо, — сказал Пеггол вез Менк. Один из его людей усердно делал снимки, другой поставил на стол записыватель — рядом с таким же аппаратом парковой милиции. — Мы снимем копию ваших записей и сделаем свои собственные — на случай, если вы упустили какие-нибудь важные вопросы. Обыск вещей и помещений еще не производили?
— Нет, свободный, — сухо ответил Лием вез Стернз. Рэдналу тоже не понравилось, если бы кто-нибудь захотел продублировать его работу. Глаза-и-Уши, однако, всегда творили, что им вздумается; им подконтролен весь Тартеш, но кто контролирует их?
— Мы этим займемся. — Пеггол вез Менк сел за стол.
— Сейчас я хотел бы послушать женщину, обнаружившую тело. — Пеггол вытащил блокнот, заглянул в него. — Эвилия.
Эвилия, уже немного успокоившись, повторила свой рассказ. Если у Пёггола и появились какие-то новые вопросы, он их не задал.
Примерно через десятую часть десятины наступил черед Рэднала. Пеггол вспомнил имя гида, не обращаясь к помощи блокнота. Его вопросы почти точь-в-точь повторяли вопросы милиционера. Когда все осталось позади, Рэднал спросил:
— Свободный, пока идет расследование, можно мне выводить группу на экскурсии в Парк?
Он объяснил, что Бентер вез Мапраб угрожает судом.
Глаз-и-Ухо потянул на себя нижнюю губу. Волосы под ней были не выбриты и росли небольшим хохолком, отчего казалось, что его подбородок выдается вперед как у узкоголового. Когда он отпустил губу, та стала на место с влажным шлепком. Глаза под кепочкой смотрели пронзительно и цинично. Надежды Рэднала рухнули: сейчас агент просто рассмеется.
— Свободный, мне известно, что формально вы имеете воинское звание, — сказал Пеггол. — Однако предположим, вы обнаружите, кто убийца, или он снова нанесет удар. Вы уверены, что сумеете задержать его и доставить в надлежащие органы?
— Я…
Рэднал замолчал. Ироничный вопрос напомнил ему, что он берется не за свое дело. Не исключено, что Дохнор из Келлефа был шпионом; так или иначе, его убийца может нанести новый удар. «Может убить меня, если я установлю его личность», — мелькнула мысль.
— Не знаю, — наконец проговорил он. — Хотелось бы так думать, но ни с чем подобным мне никогда не приходилось сталкиваться.
Что-то похожее на одобрение мелькнуло в глазах Пеггола вез Менка.
— Вы честны перед собой, не каждый на такое способен. Гм-м… Если дело дойдет до суда, то платить ведь придется не только вам? Нет, конечно, немало серебра выложит и Котлован-Парк, то есть Великий Тиран.
— Отсюда и мое беспокойство! — заверил Рэднал (как он надеялся, в патриотическом порыве).