Журнал «Если», 1996 № 03
Шрифт:
— Понимаю. — Кэт выгнула бровь дугой. —
Исходя из вашей фразеологии, могу я предполагать, что пока никто «восстановлен» не был?
Плечи покорителя гор поникли.
— Боюсь, что нет. И все же криогеника дает человеку шанс. Скорее всего (во всяком случае, это возможно) наука в конце концов познает, как возвращать людей из небытия. Приняв во внимание природу столь революционного рывка, вполне логично пойти дальше и предугадать, что восстановление тела повлечет за собой вдобавок и восстановление молодости. Техническое решение этой задачи, я уверен,
Кэт ответила не сразу. Правда ли это? За время ее собственной жизни наука творила удивительнейшие вещи. Ведь она помнит времена детства, все эти фыркающие, кашляющие автомобили — и она же наблюдала за тем, как высаживались люди на Луне. Может, и это чудо, о котором говорил покоритель гор, со временем окажется подвластно науке? Геррик так уверен во всем! Он действительно похож на Спенса. Черт его побери!
Боль снова жалом впилась в мозг. Кэт невольно сделала шаг назад, на миг, закрыв глаза, припала к стене.
— Что с вами?
— Ничего, не беспокойтесь. Голова слегка закружилась, это бывает и быстро проходит. — Кэт потерла глаза. — Мистер Геррик, — проговорила Кэт, поднеся руку к виску, — возможно, нам стоит продолжить наш разговор в друго… — и тут же почувствовала, что падает. Последнее, что она увидела — его глаза.
За окном больничной палаты маячила Рэйньер; ее было видно не так хорошо, как из дома Долли, но все же… Чертова гора: ведь далеко, километров сто, а кажется, никуда от нее не деться.
Но даже гора не так прилипчива, как Геррик. Нет, кроме шуток. Кэт взглянула на него и кивнула.
— Да, мистер Геррик, это аневризма. Нет, мистер Геррик, я не нуждаюсь в хирургии особого толка, которая не получила еще повсеместного распространения в медицине.
— Очень хорошо, мисс Теппер. Не в моих привычках умолять людей делать что-то ради их же собственного блага. — Росс с вежливым разочарованием поклонился, хотя видно было, как ему хотелось сказать что-то еще. Она же порадовалась, что спор окончен.
А потом этот болван взял да и бухнулся на колени.
— Мисс Теппер, умоляю, передумайте. Криогеника спасет вас.
— Ах, что за выспренняя чушь! — Будь Кэт способна стоять, она бы топнула ногой. — Я свою жизнь хорошо прожила. Доктор говорит, мне немного осталось — и ничего больше я не хочу.
Он поднялся и с укором посмотрел на нее.
— Вы ведете себя неразумно!
— Разумность чересчур переоценивают. Да и вы, мистер Геррик, не слишком-то высоко ее цените, судя по вашим поступкам.
Росс широко улыбнулся, осчастливленный возможностью ответить Кэт ее собственными словами.
— Что вы, вот уж не сказал бы! Я требую, мисс Теппер, чтобы вы привели доказательства.
— Очень хорошо. Прежде всего, у вас лично, мистер Геррик, есть договор на… хм, позвольте… заморозку?
Росс залез под рубашку, снял с шеи цепочку и протянул Кэт.
Она
— От этих слов веет могильным холодом, мистер Геррик.
— В них куда меньше могильного, чем в похоронах.
Она склонила голову, показывая, что довод принят.
— Полагаю, что так. И тем не менее. Все это прекрасно, только мне любопытно: а что, если вы погибнете на пути к горной вершине? Смогут ли вас заморозить тогда?
— Вероятно, нет, — признался он. — К тому времени, когда меня удастся спустить вниз, будет слишком поздно. А в нервных связях окажется столько нарушений и разрывов, что меня уже никогда не собрать снова. Как Шалтая-Болтая.
— Сколько же можно нарушить связей, чтобы человек все-таки вернулся к жизни?
— На самом деле, этого никто не знает, — объяснил Росс. — Есть веские основания считать, что у мозга имеется таких связей в избытке и что он способен восстановиться даже после чудовищных потерь. Но, понятно, всему есть пределы, даже если нам и неведомо, каковы они. Потому-то для криогенжки используют жидкий азот: чтобы избежать осложнений и необратимых последствий.
Кэт сочла, что для человека, столь въедливого, каким казался Геррик, объяснение чересчур расплывчатое, но решила не обращать внимания на мелочи.
— Позвольте, я выскажусь прямо. Когда вы штурмуете гору, то рискуете оказаться в объятиях не только временной, преходящей, смерти, но и смерти настоящей, вечной, смерти навсегда, тогда как, останься вы здесь, настоящая смерть вам не грозила бы. Во всяком случае, вы в это верите. — Улыбка ее сделалась торжествующей. — Я правильно понимаю, мистер Геррик?
— Совершенно верно, мисс Теппер, — улыбнулся Росс. — Не слишком-то разумно, да?
— С моей точки зрения, нет. Вот видите, мистер Геррик, разумность — еще не все. — «Пришла пора добивать, подумала Кэт. — А дальше я докажу, сколь вы неразумны, по вашим же собственным меркам».
Геррик выжидательно вздернул брови.
— Допустим, я предложу вам такую сделку. Предположим, я соглашусь и позволю вашему, мистер Геррик, вампиру-хирургу проделать эту операцию. Выкачать кровь, заморозить и так далее — словом, все, как вы объясняли. Согласитесь ли вы взамен не пойти в Гималаи?
Геррик изучающе посмотрел на нее и усмехнулся.
— Прекрасный удар, мисс Теппер. Впрочем, нет, — поправился он, — как ни хорош, а все ж не хорош.
— И уже серьезно: — Мисс Теппер… согласитесь вы или нет на операцию в условиях криогеники, большого значения не имеет. От фактов не спрячешься: вы вот-вот умрете, если не от аневризмы, так от воспаления легких, или от любой из тысячи других болезней, которые приходят вместе со старостью.