Журнал «Если», 1997 № 03
Шрифт:
— Пошли!
Они медленно двинулись в сторону дороги. Поравнявшись со стражником, они увидели, что его желтые пальцы лежат на спусковом крючке.
— Ей, киз ве мадах.
Они остановились. Стражник поднял оружие и навел его на них.
— Зум! Зум! — Стражник засмеялся и опустил оружие. — Йа, йа! — Он кивнул в сторону дороги. — Бенга! Мадах хазу, дутшаат! Мадах хазу!
Бенбо тепло улыбнулся ему.
— Поцелуй меня в задницу, гермафродит цвета собачьей мочи!
Джоанн потянула сержанта за руку.
— Либо идем, либо все пропало.
—
— Денведар!
Стражник развернулся. Джоанн и Бенбо увидели по другую сторону забора крупного драка в военном мундире. Узкие золотые полоски на его красных рукавах свидетельствовали, что перед ними офицер девятого разряда, по-земному старший сержант.
Сержант-драк устроил рядовому такой же разнос, какой получал, видимо, еще самый первый на свете рядовой от самого первого на свете старшего по званию. Произносилось все так быстро, что Джоанн улавливала лишь обрывки: угрозы вырвать язык, переломать конечности, взорвать гранатой и обложить нарядами до скончания века.
Сержант Бенбо наслаждался работой своего коллеги. Когда сержант-драк закончил тираду и отправил рядового обратно на пост, Бенбо помахал ему рукой.
— Задал ты ему перцу!
Драк покосился на Бенбо и произнес одно-единственное слово:
— Вемадах!
После этого он скрылся в каком-то бараке. Бенбо проводил его взглядом, сунул руки в карманы и двинулся дальше к дороге, глядя себе под ноги. Словечко «вемадах» означало живущего в мадахе, но имело еще одно значение — «трус».
— Сержант, слова этого драка не относились к нам?
— Нет!
Бенбо не остановился, хотя ему очень хотелось высказаться более пространно. На дороге он покачал головой, посмотрел на Джоанн и повернул направо.
— Вот бы найти кнопку, которой можно взорвать весь этот шар из дерьма!
Три часа быстрой ходьбы ушло у них на то, чтобы обогнуть полигон. Многочисленные драки-охранники провожали их взглядами; драки, проезжавшие мимо в низких бесшумных машинах, молча оглядывались на них. Комментарии звучали только из уст детей; иногда слова сопровождались метанием камней и отбросов. Однако никому не пришло в голову их остановить.
Описав круг, они забрались на поросший лесом холм, чтобы оглядеть окрестности. Присев отдохнуть, они обменялись впечатлениями: оба пришли к выводу, что охрана полигона не превышает двух сотен драков.
Они видели четыре штурмовых летательных аппарата, два из которых как будто ремонтировались. Количество мелких транспортных летательных аппаратов было больше, зато атмосферных перехватчиков не оказалось вообще.
Сержант Бенбо, обхватив руками колени, посмотрел в сторону полигона.
— Вот что, майор: если мы собираемся воевать на баррикадах, то здесь мы только напрасно потеряем время.
— И людей, — поддержала его Джоанн. Растянувшись на облетевших листьях, она созерцала голубое небо. — У Флота драков где-то на планете есть большая база.
— Не то, что эта — мелочь пузатая! — Бенбо рывком поднялся и побрел к более высокой точке.
Когда стих шорох его шагов, Джоанн опять уставилась в небо. Ветерок носил в воздухе листочки, формой напоминающие наконечники копий. Ей было не по себе от мысли, что совершенно не хочется носиться по Дитаару, подрывая военные объекты. Точно так же, как здесь сейчас, она могла бы лежать в любом другом месте когда угодно, вдыхая лесную свежесть и не помышляя о войнах. События на Кетвишну казались ей сейчас просто дурным сном.
Джоанн села и посмотрела на летательные аппараты драков, белеющие вдали. Что-то случилось с ее чувством долга — или с чувством мести?
Гражданские погибали на Кетвишну в таких количествах, что превращались просто в цифры; военные погибали потому, что того требовал контракт, который они подписывали, добровольно вступая в вооруженные силы. Никто из военных не был ей по-настоящему близок. У нее вообще не было близких людей после Маллика. Все громкие лозунги казались пустыми словами. Неужели ей действительно было дело до защиты интересов горнодобывающей промышленности Соединенных Штатов Земли на Амадине? Да ни малейшего! Не для того ли она пошла в армию, чтобы отомстить за гибель воинов из Фронта Амадина от рук драков из Маведах? Она покачала головой. Вряд ли… И свои, и драки занимались на Амадине неприкрытым террором, служа своим командирам и пытаясь посильнее напугать противника.
Она закрыла глаза. Зачем она здесь?
…На Земле она училась и безрезультатно искала забвения; до этого она была на Байна Я с Малликом.
Маллик был рыбаком, любовником, просто живым человеком. Обоим было по девятнадцать лет; днем они владели всем миром, ночью — всей Вселенной.
Он стоял на носу своего рыбацкого глиссера, вглядываясь карими глазами в ослепительную морскую гладь в поисках одному ему ведомых признаков рыбы; она наблюдала за ним, затаив дыхание. Он кричал рулевому: «Лево руля! Вижу косяк!»
Глиссер послушно поворачивал, и он бежал к борту, чтобы тащить сеть, поглядывая на Джоанн.
Потом он утонул. Как говорили, шторм начался внезапно, никто не успел подготовиться. Его выловили — белого, раздувшегося от воды, объеденного крабами…
И его родня, и ее предлагали Джоанн помочь растить ребенка, но она удрала с Байна Я на Землю еще до родов. Своего ребенка она никогда не видела, не знала, какого он пола, как его имя. Сама мысль о том, чтобы знать это, внушала ей ужас. Она не желала больше рисковать, удивляться, попадать в плен к привязанностям.
Учась, она прогоняла из головы любые мысли, заполняя свободное место цифрами. Через два года на кампус пожаловали вербовщики. Они соблазнили девушку полнейшей предсказуемостью ожидающего ее существования: сюрпризов более не предвиделось. Определенные затраты времени, опыт, образование, тренировка были строго эквивалентны определенным чинам и должностям. При желании можно тратить время на решение приятных уму головоломок. Даже если все кончалось гибелью, то предсказуемой была и смерть, и ее причина, и участь останков.