Журнал «Если», 1997 № 06
Шрифт:
У Рьяжа затрепетали ноздри.
— Я сказал: «посудине». Откуда вам известно, что отрава была именно в бутылке?
— Ну, ладно! Это ж шутка. Подумаешь, делов-то! Ну, выпустил слегка пар: а чего они меня мучили, вкалывать заставляли, как ненормального! Подумаешь, прочистят желудок — им же на пользу пойдет.
— Вы арестованы, — отрезал Рьяж. — Следуйте за мной.
Фабер попробовал воспротивиться, но присмирел, как только Рьяж выразительно положил руку на кобуру.
Полицейский увел узника.
Рэй вышел во двор, куда еще раньше, подальше от смрада, удалилась Цельк.
— Совершив такое, Фабера придется исключить, — изрекла декан. — А значит, пропали договор и университетские деньги.
— Может, еще удастся что-нибудь придумать, — безнадежно пробормотал Рэй.
Вместо ответа Цельк пожелала ему доброй ночи и ушла. Рэй вновь оказался в вестибюле, где бригада ГСТ оставила свое оборудование. А ведь телевизионщики, подумал он, прихватили с собой собственный передатчик для трансляции репортажа на Землю. Догадка подтвердилась, и уже через несколько минут, распаковав систему связи, Рэй дозванивался до конторы Макилвайна. Засветившийся экран явил дельца сидящим в кабинете и жующим сэндвич.
— Плохие новости, а? — спросил Макилвайн, взглянув на Рэя.
— Фабер в тюрьме, — известил Рэй. — Он не сможет играть…
— Он… что?! — Макилвайн с размаху шмякнул сэндвич о стол. — Беннетт, какой идиот его сцапал?
— Фабер отравил почти все общежитие, — сообщил Рэй. — Вообразил, что это милая шутка и…
— Детали меня не интересуют.
— К тому ж его исключили из университета.
— Что?! — Макилвайн перегнулся через стол и уставился прямо в камеру. — Беннетт, в трансляцию этих матчей я вложил целое состояние. Если репортажа не будет, эти деньги я вытрясу из твоей шкуры!
— Лучше бы выслушали меня, — перебил Рэй, — если хотите, чтобы ваш племянник вышел из тюрьмы.
— Пусть посидит, — ответил Макилвайн.
— Он же вам родня! — поразился Рэй.
Макилвайн отмахнулся:
— На кой он мне, если играть не сможет. Что до вас, Беннетт, то вы уволены. Это была ваша обязанность держать сопляка в узде.
Вот и все, обреченно подумал Рэй, полный крах. С отчаянием утопающего он ухватился за соломинку. Сердце гулко стучало в груди, и он, будто со стороны, слышал собственный голос:
— Вы рассчитывали устроить матч века и потому решили включить в тяникульную команду землянина. Предположим, я найду замену, другого человека, который сыграет. Подойдет? Все лучше, чем ничего.
— Ненамного, — буркнул Макилвайн. Лицо его напряглось, будто делец силился решить философскую задачу. — О’кей, это лучше, чем спустить в унитаз, к чертям собачьим всю затею. Найдите кого-нибудь. Кого угодно. Убедитесь только, что он хорошо играет. — И Макилвайн прервал связь.
По лестнице спустилась Элизабет, присела рядом с Рэем.
— Худо?
— Не хуже обычного. — Рэй потер виски. — Это Фабер, болван, всех отравил, пошутить решил. Теперь его засадили в тюрьму и вышибли из Врекля.
— Черт! И что ж ты теперь будешь делать?
— Только что пообещал Макилвайну найти замену племянничку. Он согласился, так что договор пока цел. Вопрос, сумеем ли мы включить другого игрока в команду? Успеет ли хоть кто-то поправиться в срок?
— Нет. Врач говорит, несколько дней все пролежат в постели, а после еще неделю их будет трясти.
Неожиданно Рэя озарило:
— А ты?
— Что я?
— Ты студентка с хорошей успеваемостью. А это, кажется, единственное официальное условие для включения в команду.
— Ты с ума сошел, — вспыхнула Элизабет. — Да я в жизни ни во что подобное не играла. Да и сил у меня не хватит куль этот таскать!
— Чтобы играть на месте гонца, мускулы не нужны, — ответил Рэй.
— Гонцы ничего не делают, знай себе бегают туда-сюда. Если…
— Только не сейчас, — взмолилась она.
— Ладно. — В животе у Рэя заурчало, и он вспомнил, что давным-давно не ел. Элизабет охотно согласилась разделить с ним трапезу.
Рэй проснулся на кушетке в университетском вестибюле. На соседнем диване заворочался и тут же снова уснул после тяжелой ночи посольский врач. В общежитии по-прежнему царил кавардак. Рэй немного убрался, приведя вестибюль в мало-мальски пристойный вид, и тут по лестнице спустилась Джоунз.
— А где завтрак? — спросила она Рэя.
— На кухне в кладовке есть припасы. Берите только земное, если не прихватили с собой ферментных таблеток.
— Спасибо. А где тяникульное поле? Надо туда подъехать, установить аппаратуру и сделать пробную съемку. Да, и еще отснять Фабера в игровых моментах.
— Фабера исключили из университета, — сообщил Рэй. И тут же поднял руку, предупреждая реакцию бывшей олимпийки. — Я намерен выяснить, нельзя ли найти другого человека на его место. Макилвайн дал добро, так что налаживайте связь на тот случай, если все утрясется.
— Будет лучше, если утрясется, — протрубила Джоунз. — Дать репортаж с тяникульного матча — мой шанс устроиться в стоящую телекомпанию. И я не желаю, чтобы меня такого шанса лишили. Не за тем я тащилась на этот замшелый комок грязи в космосе.
— Все уладим, — пообещал Рэй.
Требовался пустяк: найти замену Фаберу. А не поступить ли, мелькнула у Рэя мысль, во Врекль самому. Нет, это ничего не даст: Цельк не сможет растянуть правила настолько, чтобы вдруг представить его успевающим студентом, да еще спортсменом. Джоунз, покачивая головой в такт каким-то своим мыслям, прошествовала на кухню.