Журнал "Если" 1999, номер 11
Шрифт:
…Я/неизвестный лежал на пляже почти без сил, впитывая всей кожей слабенькие лучи солнца. Я только что перегрузил рыбу в корзины и скоро опять оттолкну свой скиммер от берега. Сейчас у нас мало лодок, но будущей весной мы построим еще, и несколько мальчишек в деревне достаточно подрастут, чтобы управляться с ними. Я ощутил прилив оптимизма. Нет, дела в Паллахакси идут совсем недурно!
ДРОУВ? ТЫ ГДЕ? Голос прозвучал неподалеку. (Дроув? Легендарный герой Великой Стужи? Он где-то рядом, я достиг его поколения!) ТЫ СПИШЬ? На меня упала тень. ДРОУВ?! ВСТАВАЙ,
Я ПРОСТО ОТДЫХАЮ, сказал я, открыв глаза. Надо мной склонилась девушка, темные волосы упали на ее лицо. Она наклонилась еще ниже, поцеловала меня, и я увидел ее близко-близко… (Чара?! Нет, не она… Но то же лицо сердечком, те же карие глаза, сияющие теплом и любовью. И у нее Чарин кристалл – ее талисман, ее очарование!)
Я вывалился из транса в полном замешательстве. Чара наблюдала за мной и мягко улыбнулась, увидев мое ошарашенное лицо.
– Теперь ты тоже знаешь, любовь моя. А я всегда знала, что и в тебе, и во мне есть что-то особенное!
Я все еще не мог оправиться от потрясения.
– Никак не могу поверить. Все эти бесчисленные поколения… и ни одного дефектного гена! Ни у тебя, ни у меня.
– Такова наша семейная традиция.
– О нашей мужской линии тоже так говорили. Но боюсь, я не воспринимал этого серьезно… А знаешь что? Мы ведь можем прожить детство Дроува и Кареглазки. Мы можем увидеть их первую встречу.
– Мы можем заняться любовью вместе с ними, – мечтательно проговорила Чара. – Наверное, это инцест или что-нибудь в этом роде, но кому какое дело?
Эта идея заинтересовала меня, и я подвинулся к ней еще ближе, но…
– Это случайно не багги мистера Мак-Нейла? Послушай!
– Ракс! – воскликнула она. – Надо же, как подгадал. Мы выкатились из постели и быстро оделись.
– Знаешь, на Кареглазке был твой кристалл.
– Он передается от матери к дочери как талисман. По-твоему, она красивее, чем я? – В голосе Чары послышалась нотка беспокойства.
– Она очень похожа на тебя. У меня было довольно странное чувство, сперва я подумал, что это ты.
– И Дроув очень похож на тебя. Но он не такой симпатичный.
– И Кареглазка совсем не такая хорошенькая, как ты, – с честным видом солгал я.
Когда Чара меня поцеловала, в комнату вошел мистер Мак-Нейл.
– Ну-ну, – проворчал он ухмыляясь. – Вы отыскали что-то интересное или все это время валяли дурака?
– Чара и я… Мы прямые потомки Дроува и Кареглазки.
– Даже так? – задумчиво откликнулся мистер Мак-Нейл. – Тогда вы должны знать, как ваш народ пережил Великую Стужу.
– Мы пока еще не знаем. Но это должно быть в нашей памяти. – Я взглянул на Чару. – Ты ушла глубже меня. Тебе не попалось что-нибудь?..
– Нет, я ничего не обнаружила, и это странно. Казалось бы, такое великое воспоминание… – Она внезапно побледнела. – И знаешь что, Харди…
До меня дошло в тот же миг.
– Они слишком
– О Ракс! Нет, они те самые, Харди. Я навестила детство Кареглазки, и она жила в доме под Золотым Грумметом, как утверждают легенды. Кроме того… Ее воспоминания начинаются именно здесь, в этом доме.
– Ты хочешь сказать, что Кареглазка не унаследовала воспоминаний матери?
– Да, это так. И я совершенно уверена, что Дроув тоже не унаследовал воспоминаний отца.
– И это значит, что вы не можете продвинуться глубже? – спросил мистер Мак-Нейл.
– Именно так. Похоже, это было первое поколение, которое передало свою память потомкам.
– Мы зашли в тупик. – Мистер Мак-Нейл тяжело опустился на груду мехов. – Выходит, Великая Стужа закончилась до их рождения.
– Легенды утверждают обратное, – возразил я. – И более того… Согласно преданиям, стилки получили дар памяти во время Великой Стужи. Но это как раз и согласуется с тем, что у Дроува и Кареглазки нет родительской памяти, не так ли? Они должны были родиться до, а не после стужи.
– Теоретически есть одна возможность, но я буквально притягиваю ее за уши, – сказал мистер Мак-Нейл. – Допустим, ваш народ был эвакуирован с планеты на все время стужи… А потом космический корабль разогнался до скорости света. В таком случае, согласно закону относительности, люди не постареют и вернутся назад молодыми.
Мистер Мак-Нейл уже объяснял мне эту научную концепцию, однако ему не удалось меня убедить. На мой взгляд, она полностью противоречит здравому смыслу, но я не стал с ним спорить и спросил:
– И кто же, по-вашему, нас эвакуировал?
– Я уже говорил, что в этом секторе галактики только две расы космических путешественников. У землян есть такая техническая возможность, но… Насколько мне известно, мы прибыли сюда намного позже Великой Стужи. С другой стороны, можно предположить, что к вам прилетала более ранняя экспедиция, но все сведения о ней утеряны. Такое случается в наших архивах. Это весьма маловероятно, но все-таки вполне возможно. – Он помолчал. – Что же до кикихуахуа… Они ни при каких обстоятельствах не могут приблизиться к скорости света. Их космические летуны около тысячи километров в поперечнике и движутся благодаря энергии солнечного ветра.
Многое из этого я уже слышал от мистера Мак-Нейла, но для Чары все было в новинку.
– Значит, у кикихуахуа должно смениться множество поколений, прежде чем они долетят куда-нибудь?
– На самом деле нет. Космический летун питает их чем-то вроде снотворной жидкости, и кикихуахуа впадают в анабиоз на все время путешествия.
Мистер Мак-Нейл замолк, а Чара задумчиво повторила:
– Анабиоз. Жаль, что у нас нет под рукой космического летуна.
– А может быть, и есть, – внезапно сказал я.