Журнал «Если», 2002 № 10
Шрифт:
Плечи ее уже болели, запястья разрывались… но хуже всего было чувство голода, смешанное с досадой. Уж если погибать, так на сытый желудок!
Они по-прежнему устремлялись вперед вдоль центрального отверстия этой преисподней, но теперь жар лип к ее лицу как нечто вещественное. А впереди неторопливо кружил вокруг наклонной оси еще непонятный объект. Ржаво-бурый червь, изнутри которого бил луч рубинового света.
— Длинная форма жизни… слишком крупная, чтобы эволюционировать здесь… Наверное, кто-нибудь из инженеров.
—
Слева от них в стене открылась пора. Отвратительно белая, маслянистая, она выпячивалась в их сторону. Изнутри поры навстречу им извергались какие-то испарения, припахивавшие кислотой. Пора набухала, словно нарыв. Клий поглядела вперед. Ржавый червь был уже близко, совсем близко, они должны были вот-вот достичь его. Длинные и раскатистые барабанные дроби сотрясали густой, словно жидкость, воздух.
— Я не знаю, как выглядит квагма — если это действительно она…
— Искатель сохранял присутствие духа.
Пора уже почти касалась их, она все росла, испуская свирепый жар.
Внутри поры открылась дыра. В ней царила угрюмая, мрачная синева. Отверстие походило на жадную пасть.
Клий завопила. Искатель что-то кричал ей, но что именно, понять было невозможно. Тело Клий раздирали направленные в разные стороны силы. Ноги вопили от боли. Руки вырывались из плечевых суставов.
А потом пора поглотила их.
…и они пронзили вдруг открывшиеся синие и пустые пространства, наполненные внезапным обжигающим холодом.
…они крутились и вертелись вокруг незримой оси. Обломилось крыло.
…и тут они упали на твердую черную поверхность.
Клий покатилась, охнула, втягивая в себя воздух и разыскивая взглядом Искателя, который тут же свалился на нее.
Они выпутались из обломков, отдышались и принялись разглядывать парившую над головой эбеновую кровлю, по которой бежали ручейки белого, словно слоновая кость, огня.
— Черная мембрана? — принялся размышлять Искатель. — Возможно…
— Что-что?
— Листы пространства-времени. Они могут окутывать скрытые микроскопические измерения… Те, которые не нашли применения в Творении.
— За исключением подобных объектов?
— Замечание принял. Эта черная мембрана расширена, как и само цилиндрическое измерение. Мы видим бесконечно малый объект, увеличившийся до…
Похоже, Искателю отказал дар речи.
— Невероятное зрелище, правда? — поддержала его Клий.
Псевдоживотное озиралось по сторонам.
— Ядрышко истины, обнаружившееся посреди кучи неприятностей?
— Клий попыталась вспомнить то, что говорил ей Искатель за долгие дни перелета. Бодрствовать было трудно, невзирая на то, что сами их жизни могли зависеть от знаний. — Объекты, ведущие себя, как черные дыры, но соединенные с пространственными
Искатель ответил скучным голосом.
— В это по крайней мере верили древние теоретики. Эти мембраны скрывают Бог весть сколько измерений…
Он умолк.
Видеть Искателя потрясенным было удивительно. Обычно он держался так, словно все на свете повидал.
Голова Клий кружилась, и причиной тому были не идеи.
— Там… позади… ты говорил про квагму.
Она села. Грубые выступы на каменистой материи, поддерживавшей их — в условиях слабого тяготения, отметила она рассеянно, — царапали ладони. Возможно, над ними действительно парила та первородная материя, из которой Господь вылепил все сущее, но в это мгновение Клий нуждалась в передышке.
Опустив голову между колен, она попыталась дышать глубоко, ровно и мерно, стараясь наконец обрести равновесие. Сердце ее колотилось, ноздри нервно расширились. Воздух казался едким.
Искатель заговорил, и голос его чуточку подрагивал. Клий поняла, что псевдоживотное пытается сплести из каких-то лоскутков примерное представление о том, что они видят вокруг себя. Любой из миров был бы не таким страшным, если бы только они могли понять, что происходит в какой-то его части. Искатель говорил, слова его превращались в бальзам… и Клий ощутила, что пульс ее постепенно начинает замедляться. Она даже стала понимать кое-что из того, о чем говорило псевдоживотное. Или же вера в то, что ей это удается, приносила Клий утешение…
Квагма… в первые мгновения существования Вселенной все бурлило и кипело. Жар, превышающий всяческое человеческое разумение, любое понимание этого короткого слова, тек в пространство-время в виде магмы из кварков, крошечных частиц, породивших все фундаментальные силы. В эту эру бесконечно малых объектов все взаимодействия были едины, и Сверхсила эта могла совершить все, что угодно — даже изменить баланс между скитающимися силами, подчинить их Воле, способной повелевать квагмой.
Итак, квагма являлась Первоматерией, основой сущего. Овладеть ею — создать ее на некий бесконечно малый промежуток времени — значило получить силу, позволяющую перестроить целый ломоть пространства-времени. Заставить измерения извиваться, сварить космические спагетти, разложить их и добавить соус… И все это могла сотворить жизнь, сама обитавшая в измерениях.
Во всяком случае, так она поняла Искателя. Возможно, так оно и было. Воздушные просторы теорий никогда не являлись ее специальностью.
— Итак, именно здесь обитатели четырех измерений входят в контакт с нашей Вселенной, — произнесла Клий. — И забавный одномерный мирок, наш Мир Трубы, представляет собой нечто вроде станции. Так что искать надо тех, кто управляет всем этим.
— Инженеров квагмы? Выходит, огромное и уродливое бурое чудище было одним из них…
— Не знаю.