Журнал «Если», 2004 № 05
Шрифт:
— Не смейте пугать ребенка! — неожиданно выкрикнул мужчина.
— Ванечка, не слушай его!
Ванечка и не слушал — таращился на аквариум с рыбками. Напуганным он ничуть не выглядел.
— Это ваше дело, — сухо повторил Артём. — Но я бы не советовал.
— А вашего совета никто не спрашивает! — несколько непоследовательно заявила женщина. — Детектив… ха! Ваня, мы уходим!
Мальчик встал и послушно пошел за матерью. Отец на миг задержался в дверях, тоскливо посмотрел на Артёма. Артём покачал головой. Отец мальчика вздохнул и беспомощно развел руками.
Несостоявшиеся
— Твою мать… — сказал Артём, имея в виду вполне конкретную Мать. Инкарнациям господина Лемаута и впрямь не везло с женщинами. Даже с матерью в очередной раз как-то криво вышло. Ради ничтожного шанса отсудить у американцев деньги она готова довести сына до сумасшествия.
Шестое включение Звезды Теслы — сходит с ума каждый сотый. Седьмое — каждый пятнадцатый. Восьмое — каждый четвертый. Девятое — каждый третий. Десятое — каждый второй. Одиннадцатое — все! Существует не более десятка доказанных исключений.
Но двенадцатого включения и впрямь не выносит никто.
Опыт, к сожалению, накоплен немалый. Институты инкарнационной истории платят безумные деньги тем счастливчикам (или все-таки неудачникам?), которые в прошлый раз жили давным-давно, да еще и в «интересное время». В прошлой жизни тебя убили при Ватерлоо? Десять тысяч долларов за десять минут под Звездой Теслы! Тебя расспросят о никому, кроме историков, не нужных подробностях битвы. И предложат прийти еще раз.
Некоторые приходят. Некоторые играют в рулетку с судьбой довольно долго.
Но еще никто не выигрывал больше одиннадцати раз.
Артём допил кофе — холодный и уже невкусный, встал, подошел к окну. Чахлые деревца во дворе радовали глаз зеленой листвой — лето только наступило, не успело еще высушить и припорошить городской пылью листья.
Дождь бы… дождик. Артём всегда любил дождь. Даже маньяк по кличке Мокрец, обожавший убивать в ненастье, этой любви не отбил.
Три года уже прошло. Маньяк угомонился, расследование мало-помалу заглохло.
Его так и не поймали. Одиннадцать убитых, все — «чистые души», живущие в первый раз. Что за странный повод для убийства? Но разве маньяку нужен настоящий повод…
Он сунул руки в карманы, достал бумажник. Последняя сотенная. Больше денег не предвидится. На счету пусто, клиентов нет.
Кстати, а ведь ему так и не заплатили. Даже за консультацию. И впрямь, зачем платить детективу, который говорит неприятные вещи? Лучше найти другого, который обнадежит, получит гонорар и смотается за чужой счет в США — «искать завещание».
Артём фыркнул. Пацана жалко. Что ж, в следующей жизни повезет.
Он вышел из кабинета, запер дверь и спустился на улицу. Если пройти налево, то на углу будет хорошая кофейня. Если пройти направо, чуть подальше, то наткнешься на пивной ресторанчик.
Кофе больше не хотелось, и Артём пошел направо. На сегодня работы уже не предвиделось.
Россия — страна, для пива не приспособленная. Сколько бы раз ни пытались местные энтузиасты или зарубежные варяги сотворить достойную конкуренцию «Гиннессу» или «Будвайзеру» — кончается это ничем. В лучшем случае появляется
Владельцы пивного ресторана «Деньги на ветер» проблемы русского пивоварения прекрасно понимали. Но импортных сортов пива не держали принципиально, решая вопрос другим методом — частой сменой сортов. Ни одно пиво не держалось в ресторане больше двух-трех месяцев. Едва качество начинало падать, как поставки прекращались, а в ресторане появлялся новый брэнд.
Помимо этой разумной политики успеху пивной способствовало и удачное расположение — рядом с несколькими институтами, через дорогу от корпусов знаменитой Бауманки.
Артём спустился в подвальный зал — лестница была широкой и покатой, гуманной к перепившим пива посетителям. С любопытством посмотрел на стойку.
Его любимого «Золотого саранского» уже не было. Зато появилось «Симбирское праздничное» — плотное, но легкое.
— Большую, — взглядом указывая на кран, сказал Артём. Поискал глазами свободное место. Нижний зал в ресторане был демократичным, никаких официантов, пиво и легкую закуску полагалось брать у стойки самому. Артёму это даже нравилось… но низкие цены и раскрепощенная атмосфера привлекали сюда множество студентов.
Совсем свободных столиков не было. Артём отыскал взглядом столик на двоих, за которым сидел костлявый молодой парень в костюме и при галстуке. Студент, обмывает сданный или проваленный зачет?
Артём вопросительно кивнул на свободное место. Парень пожал плечами и чуть-чуть пододвинул к себе кружку, давая понять, что никого не ждет.
Расплатившись и взяв свое пиво, Артём присел напротив парня. Вблизи тот оказался постарше и посерьезнее, чем полагается московскому школяру. «Студенческий» вид ему придавала какая-то общая худоба и нескладность — у большинства мужчин это проходит вместе с подростковым возрастом, у некоторых остается на всю жизнь.
Скорее всего, аспирант или м.н.с., преподающий где-нибудь рядом технические дисциплины.
— Новое? — глядя на кружку, поинтересовался парень.
— «Симбирское праздничное», — Артём не любил таких вот случайных застольных знакомств, но парень, похоже, задавал вопрос из вежливости. — «Саранского» уже нет.
— Хорошее было пиво, — парень понимающе кивнул. — Одни сорта умирают, другие появляются. Как люди.
— Да? — пробуя пиво, сказал Артём.
— Я имею в виду — будто душа из пива уходит. И в другой сорт ре-инко… реинкарнирует.