Журнал «Если», 2005 № 08
Шрифт:
— Вы, должно быть, сочтете мой поступок просто ужасным, — беззастенчиво наглая ложь, — но я…
Чарли готов был поклясться, что она самым странным образом таращится на него.
— Я… честно говоря, не могу… объяснить… но… если бы вы только… — начала она, но, не договорив, быстро шагнула вперед и бросилась ему на шею. Для человека, полностью лишенного практики, Чарли среагировал на редкость оперативно.
Она что-то прошептала ему на ухо, и это точно был не прогноз погоды.
Чарли держался молодцом. Он проводил ее в гостиную и ногой захлопнул дверь комнаты. И продолжал внимательно слушать излияния разнежившейся Мисс.
Теперь он знал, что именно должен привлекать… то есть притягивать Флэген-флейндж.
Перевела
КРИТИКА
Владислав Гончаров
Посмеёмся? Если получится…
Казалось бы, юмористическая проза в нашей литературе богата традициями. Но когда дело касается словесности фантастической, то юмор чаще всего превращается в стеб или преображается в сатиру. О юмористической фэнтези размышляет петербургский критик.
В середине 80-х годов на страницах «Литературной газеты» состоялась дискуссия о фантастике — точнее, о ее месте в литературе. Свое мнение высказывали писатели, литературоведы, ученые-естественники. Последние в полном соответствии с дихотомией scence — fiction (то есть «наука — художественная литература») призывали фантастику к научности, а один маститый физик даже потребовал от авторов прекратить описания сверхсветовых скоростей, путешествий во времени и прочих антинаучных чудес, хотя и допустил их существование в юмористической фантастике.
В те времена жанра фэнтези в нашей литературе еще не существовало, а литературная сказка жила как бы сама по себе, поэтому о них в дискуссии не говорилось. Однако упомянутое заявление довольно удачно определило место юмористической фантастики в жанре — как направление, настолько вторичное и примитивное, что ему дозволено почти все.
Однако то же самое мнение сплошь и рядом доводится слышать и о фэнтези. Многие рассматривают этот жанр исключительно как развлекательный, от которого никаких литературных высот, открытий и прорывов ждать не приходится. «Едет барон, видит — дракон…»
Но в таком случае выходит, что юмористическая фэнтези — это вторичность в квадрате. И значит, ей разрешено гораздо больше, чем «чистым» жанрам?…
Впрочем, при ближайшем рассмотрении выясняется, что даже вывести четкое определение юмористической фэнтези не так-то просто. Точнее, трудно сделать это, исходя из противопоставления фэнтези и НФ, ибо юмор, как правило, подразумевает некоторую долю гротеска — и, создавая произведение юмористической фантастики, почти невозможно остаться в рамках строгой «научности». Напротив, введение в реалистическую обстановку элементов «ненаучного» чуда (излюбленный прием авторов мейнстрима) само по себе создает нестандартную ситуацию, в которой многие привычные реалии и стереотипы поведения людей приобретают комическую окраску.
Именно на этом, кстати, строится почти вся фантастика Булгакова — от «Дьяволиады» до «Мастера и Маргариты». Раз за разом Михаил Афанасьевич использует один и тот же прием: добавляет к привычной ему обстановке Москвы 20 — 30-х годов неожиданное проявление сверхъестественных сил — и демонстрирует нам оксюморон, парадоксальный результат взаимодействия сюрреалистического быта с чудом, ставшим обыденностью.
При этом Булгаков отнюдь не ставил своей целью повеселить читателя или обрушиваться с уничтожающей критикой на современное общество. С педантичностью профессионального врача он исследовал глубины человеческой психологии и влияние на них социума. Юмор к этому как бы прилагался, он был неотъемлемой частью булгаковского стиля и взгляда на мир (чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать записные книжки писателя). И даже хохмы кота Бегемота — это, по большому счету, всего лишь комментарии автора, с люстры наблюдающего за судьбой человека-Мастера в мире людей.
Наполненных иронией книг немало, но далеко не все они относятся к жанру юмористических. Огромное количество смешных страниц можно встретить в текстах Стругацких, однако же к юмористике формально относятся лишь две повести АБС, да и то «Сказка о Тройке» уже с изрядной натяжкой… Из более поздних примеров можно вспомнить «Меч и Радугу» Елены Хаецкой, «Сокола на запястье» Ольги Елисеевой, «Черного мага» Леонида Кудрявцева, «Войти в образ» или «Шутиху» Г.Л.Олди, где юмор (иногда просто великолепный) служит лишь средством, чтобы оттенить вполне серьезные, а нередко и трагические фрагменты.
Впрочем, существует и другой вариант: когда выдержанный в явно пародийном ключе текст, где даже фантастическая реальность доведена до вершин гротеска, совершенно невозможно назвать юмористическим — настолько не смешныпроисходящие в нем события. Именно это происходит в романах Евгения Лукина «Катали мы ваше солнце» и «Алая аура прото-парторга», где шутовской антураж парадоксальным образом усиливает горькую сатиру нашего бытия. Своеобразным «приквелом» к «Алой ауре…» служит цикл новелл «Портрет кудесника в юности», изображающий быт современного провинциального городка настолько реалистично, что эти рассказы как-то даже неловко относить к фэнтези. И опять автор прочерчивает путь между комедией и трагедией, не уходя ни в ту, ни в другую сторону. Да, здесь обитают колдуны и разные сверхъестественные существа, действуют магические законы, то и дело ставящие героев в разнообразные комические ситуации. Но классический фэнтезийный сюжет об ученике чародея в переложении Лукина вместо того, чтобы предупреждать об опасности неосторожного обращения с запредельным, постоянно возвращается к одной и той же вечной истине — нужно любить людей такими, какие они есть.
Точно так же к жанру юмористической городской фэнтези можно отнести и роман Далии Трускиновской «Нереал», в котором череда смешных и невероятных событий лишь оттеняет трагедию глупой девчонки, влюбившейся в манекена-«нереала» — магический дубликат «настоящего мужчины» из киношных боевиков.
Поэтому грани юмористической фантастики размываются настолько, что четкая классификация жанра может быть проведена разве что методом отсечения всего лишнего — в том числе иронических философствований в стиле сэра Макса из Ехо. И тогда у нас получится, что юмористической фантастикой (и юмористической литературой вообще) может считаться лишь такой текст, в котором юмористическая ситуация (или цепочка ситуаций) играет сюжетообразующую роль, а не выполняет декоративные функции, не служит пикантной приправой к основному блюду.
Но для этого нужно решить еще один вопрос: что такое юмор вообще, чем он отличается от сатиры или иронии?
Сама природа смешного подразумевает наличие парадокса, необычного и нестандартного взгляда на привычные вещи и явления. Юмор рождается именно при совмещении несовместимого, а для этого совмещаемые вещи априори должны быть знакомы читателю. Именно поэтому юмористическая фантастика редко бывает строго научной (hard SF): трудно создавать парадоксальные фантастические ситуации, не выходя при этом за рамки естественных наук [10] .
10
Правда, предметом юмористического рассмотрения можно сделать саму методику научного исследования — в частности, чтобы показать ее несоответствие критериям научности. Именно этот принцип лежал в основе известных сборников «Фишки шутят» и «Физики продолжают шутить». Однако в последнее время тема научного исследования встречается в фантастике нечасто, да и вообще произведения, основанные на научной картине мира, стали крайне редки. (Прим. авт.)