Журнал «Если», 2006 № 10

Стоя на четвереньках на полу ванной комнаты, Ричард Сакабе в десятый раз спрашивал себя, задумывался ли изобретатель контактных линз о том, что разыскивать на полу выскользнувший из глаза прозрачный диск придется человеку, которому

линзы как раз и нужны для того, чтобы улучшить зрение. И предвидел ли изобретатель, что люди, вынужденные пользоваться его творением, скорее всего, будут терять «контакты» в ванной, после душа и перед бритьем, когда каждая капля воды на полу выглядит точь-в-точь как контактная линза. Пальцы Ричарда осторожно скользили по бесчисленным керамическим плиткам пола, на которых там и сям поблескивали сотни водяных капель, но линзы нигде не было.

Между тем где-то над левым глазом уже зарождалась острая боль. Ричард потерял правую линзу. Левая же, представлявшая собой тончайшую, почти невидимую пленку из поляризованного, газопроницаемого пластика, продолжала исправно отфильтровывать резкий свет флуоресцентной лампы под потолком. Разница в световых потоках вряд ли была значительной, однако его оптические нервы обладали на редкость высокой чувствительностью; теперь они посылали в мозг сигналы разной интенсивности, и голова у Ричарда буквально разламывалась от боли. Между тем как раз сегодня утром мигрень была ему абсолютно ни к чему. Нужно срочно что-то предпринимать…

— Долбаная хренова хреновина! — вполголоса выругался Ричард, потом, вспомнив, где находится, перешел на японский, хотя из всех языков именно японский меньше всего годился для выражения обуревавших его чувств. Жители Страны восходящего солнца были слишком сдержанными и вежливыми людьми, чтобы обзывать отскочившую неведомо куда контактную линзу словами, которые так и вертелись у Ричарда на языке.

Обшарив ближайший участок пола, Ричард прополз еще на полшага вперед. От этого полотенце, которым он был обернут, развязалось, и Ричард мысленно проклял «дрянную тряпку». Пытаясь снова опоясать чресла, он почувствовал, как на левую пятку упало что-то твердое и мокрое. Затаив дыхание, Ричард обернулся, протянул руку и нащупал какой-то небольшой предмет, прилипший к коже. Это была потерянная контактная линза.

На то, чтобы правильно вставить линзу, у Ричарда ушло минуты две, в течение которых он сосредоточенно тыкал себя кончиком пальца в глаз и моргал. Изготовленные по специальному заказу, эти контактные линзы в точности соответствовали форме его глазного яблока и — если установить их правильно — совершенно не скользили. От правильности установки зависело многое. В частности, оси поляризации обеих линз должны были располагаться строго параллельно. Правда, для работы, которая ему предстояла, это не имело существенного значения, но для самого Ричарда имело, ибо другого способа справиться с сильнейшей мигренью просто не существовало. Под воздействием света линзы поляризовались совершенно неразличимо для глаза — из всех существующих разновидностей эти были самыми тонкими и совершенно незаметными, — однако стоило прилегающей к роговице полимерной пленке встать на место, Ричард сразу почувствовал, как головная боль начала стихать.

В этот момент в дверь квартиры постучали, и Ричард поспешно натянул трусы, майку и черные брюки от костюма. Из-за линзы он провозился слишком долго и теперь опаздывал.

— Coco маи кудасаи, — крикнул он, просовывая руки в рукава белой сорочки. Пятьдесят пять минут спустя он уже застегивал черный пиджак, повязав предварительно узкий черный галстук, а потом принялся бросать в дорожную сумку туалетные принадлежности. Побриться, подумал он, можно и в самолете.

— У вас все в порядке, сэр? — спросила стоявшая на пороге квартиры женщина в форме рядового американской армии. Эта пышечка едва доставала ему до плеча, и Ричард невольно подумал, что его представления о персонале американских военных

баз за рубежом были несколько иными. Женщина-рядовой пристально смотрела на его воспаленный, покрасневший глаз.

— Сумимасен, — сказал Ричард и слегка поклонился, хотя кровь еще пульсировала у него в голове. — Арируги. Как сказать — «болезнь от сена»?

— Сенная лихорадка? — равнодушно подсказала женщина. — Позвольте ваши документы.

Ричард протянул ей паспорт, контракт с Министерством обороны и водительские права, выданные префектурой Айки. Во всех трех документах он значился как доктор Эйко Коидзуми. Женщина внимательно просмотрела бумаги, сравнило его лицо с фотографиями и, не прибавив больше ни слова, отвезла Ричарда на американскую военно-воздушную базу.

Девятнадцать часов спустя Ричард, запершись в самолетном туалете, отбросил со лба иссиня-черные волосы и, запрокинув голову, закапал в глаза специальный физиологический раствор. Сточное отверстие раковины, над которой он стоял, издавало звуки, почти заглушавшие рев двигателей, и на мгновение Ричарду представилась ужасная картина: смоченная физраствором контактная линза выскальзывает из глаза и навсегда исчезает в отверстии стока. От ужаса он даже вспотел и поспешил накрыть раковину бумажным полотенцем.

Операцию с закапыванием в глаза специального раствора Ричард проделывал уже не в первый раз. Система кондиционирования древнего ДС-9 начала подсушивать его линзы, как только закрылись входные двери. Пересохли не только глаза, но и слизистые носа, а язык сделался шершавым, будто терка. В довершение всех неприятностей указательный палец правой руки покраснел и распух наподобие самой настоящей баварской сардельки.

Источником неприятностей служила тончайшая перегородка-мембрана, вживленная в палец чуть выше первой фаланги. Теоретически, мембрана должна была свободно пропускать кислород, оставаясь непроницаемой для жидкостей, однако стоило самолету набрать крейсерскую высоту, как выяснилось, что теория — одно, а практика — другое. Кислород, по-видимому, проникал через преграду отнюдь не так свободно, как предполагалось. Правда, признаков некроза Ричард пока не наблюдал, следовательно, какое-то количество кислорода мембрана все же пропускала, и тем не менее его палец приспосабливался к изменению давления в салоне крайне медленно. И чем дальше, тем больше его злосчастный орган становился похожим на туго набитый пакет соленых крендельков, который сопровождающая купила в армейской лавке в Нагое.

Закапав еще по капле физраствора в покрасневшие, воспаленные глаза, Ричард спрятал флакончик (и свой разбухший палец) в карман брюк. В тот же момент послышался мелодичный перезвон сигнала, и над дверью вспыхнула надпись «Пристегните ремни». Самолет заходил на посадку, и Ричард, вздохнув, вернулся на свое место. Застегнув левой рукой привязной ремень, он закрыл глаза и не открывал их до тех пор, пока не почувствовал удар шасси о бетон посадочной полосы..

С заднего сиденья бронированного «линкольна», принадлежащего Министерству обороны, Ричард хорошо видел ленивые серые волны, бегущие по поверхности озера Мичиган. Водитель, сопровождавший доктора Коидзуми от аэропорта, вероятно, хотел, чтобы гость полюбовался раскинувшейся на горизонте панорамой Чикаго, иначе бы он поехал по шоссе И-90. Этот путь был более коротким, но, конечно, не таким живописным.

— Вон то здание справа — «Хэнкок-Билдинг», — сказал, обернувшись через плечо, водитель. — На котором антенны, видите?

Переводчица, сидевшая рядом с Ричардом на заднем сиденье, дисциплинированно повторила эти слова по-японски. У нее были короткие черные волосы и темная кожа оттенка грецкого ореха. Мексиканка, подумал Ричард. Или пуэрториканка. Тем не менее ее японский был почти безупречен. Пока она переводила, он старательно сохранял на лице вежливо-заинтересованное выражение, потом послушно оглядел двойную белую антенну, венчавшую здание.