Журнал «Если», 2008 № 02
Шрифт:
Мы спустились по старым знакомым ступенькам. Когда Маккефри открыл дверь, звяканье колокольчика призвало ко мне волны воспоминаний. Войдя внутрь, старик извинился и на несколько минут ушел к шкафам в дальней комнате, и я стоял, глядя на древние книги, словно на старых друзей, которых любил и которые поддерживали меня. Я почувствовал укол сожаления. Здесь было так много томов, так много рассказов, которых никто, кроме нашей маленькой компании книголюбов, не узнает никогда.
Маккефри вернулся, наряженный в некое подобие одежды, которую носили во времена Колумба. Я не мог удержаться от улыбки при виде мужчины в колготках.
— Теперь я знаю, почему вы хотите вернуться туда. Вы скучаете по тогдашней моде.
Маккефри
— Вы точно уверены, что не хотите остаться? — спросил я. — В этом мире не так уж и плохо.
— Нет, мне надо все восстановить, и в случае провала обещай, что тоже попытаешься сделать все, как надо.
— Не беспокойтесь, все будет как надо, — заверил я его.
Он помолчал, видимо, задумавшись, что именно я имел в виду, но потом махнул рукой. Мы спустились в подвал — там в центре комнаты стоял портал. Снаружи он походил на пышную гримерку какой-нибудь звезды 1960-х, но внутри он был сделан из неизвестного мне материала. Маккефри показал, как пользоваться панелью управления, чтобы установить время и место. И я вышел из аппарата. Маккефри с тоской посмотрел на меня, помахал на прощанье и произнес:
— Ладно, до свидания.
— До свидания, Маккефри.
И он исчез. Я немного подождал, поднялся в магазин и посмотрел в окно, чтобы определить, не произошли ли какие-то перемены, но их не было заметно. Я и не ожидал иного. В поле зрения не было никаких строений. Высокие травы по-прежнему сгибались на ветру. Антилопы по-прежнему паслись в отдалении. Я плотно закрыл окна и запер дверь подвала. Когда я выходил из магазина, я выбрал томик стихов Йетса (так как все мои книги исчезли, когда время изменилось) и «Винни-Пуха» Милна.
Потом я направил аэроскутер к озеру, которое очень любил, сразу за лугами Иа-Иа. Весь долгий день я просто сидел возле озера Пятачка. Я наблюдал, как ловит рыбу синяя цапля и немного почитал «Винни-Пуха» (как чудесно иметь под рукой эти поучительные истории, и не ждать общего собрания, чтобы послушать их). Но больше времени я просидел, вспоминая своих друзей из прежнего мира: Мортимера Фечнера с его неизбывной страстью к литературе, Ариэль с ее детским восторгом и любовью к Винни-Пуху, строгого Маккефри с его неизменной трубкой. Иногда я мысленно наблюдал, как Ариэль передает цикл о Винни-Пухе малышу Цезарю. В моем представлении она появлялась в большом зале, исполненном света, и фимиам в медной чаше напитывал воздух кедровым ароматом. Порой я видел в мыслях Маккефри и Фечнера, стоящих на передней палубе корабля. Они курили трубки, пытливо вглядывались вдаль и рассказывали друг другу разные истории. Мне нравилось думать, что Маккефри нашел Фечнера. Я знал, что если он нашел Фечнера, то все будет как надо.
Перевела с английского Татьяна МУРИНА
Кейдж Бейкер
Мальстрем
Мистер Мортон был богатым человеком. И ненавидел свое богатство.
Прежде всего, он не привык иметь деньги. Почти всю свою жизнь он провел в специализированном заведении, поскольку в десять лет получил диагноз «эксцентричный тип». Но когда Британской марсианской компании понадобились поселенцы на Красную планету, больница Уинксли для пациентов с неустойчивой психикой охотно предоставила для благородных целей колонизации чужих планет большинство своих подопечных, отличавшихся наиболее компенсированным поведением.
Мистеру Мортону путешествие на Марс понравилось. Впервые в жизни он даже получал скромное жалованье от
Когда экономический пузырь, способствующий процветанию БМК, лопнул, к предыдущему диагнозу мистера Мортона добавился еще один: «сокращенный», поскольку работу он потерял. Быть сокращенным оказалось почти так же плохо, как и слыть оригиналом. У него не имелось денег, чтобы купить билет до Земли, и он вполне мог стать нищим-попрошайкой, издыхающим от кислородного голодания и ночующим в Трубах, если бы не посчастливилось наняться официантом в таверну «Королева Марса». Здесь он был обеспечен если не жалованьем, то едой, крышей над головой и кислородом и оказался в обстановке, настолько напоминающей милую старую больницу Уинксли для психологически неустойчивых, что чувствовал себя почти как дома.
Но тут его хозяйке, именуемой посетителями Матушкой Гриффит, крупно повезло, в результате чего она стала самой богатой на планете женщиной. Прощайте, беззаботные дни бедности мистера Мортона! Матушка Гриффит поручила ему работу подрядчика и архитектора.
Теперь она владела всей горой Олимп и сдавала множество участков арендаторам, мечтающим построить на Марсе величественный новый город. «Ареко», огромная корпорация, владеющая остальной частью планеты, в спешном порядке изобретала законы, вводила налоги и пошлины, чтобы наиболее эффективно воспрепятствовать деятельности Матушки Гриффит. Но, финансируя фирму мистера Мортона, Матушка сумела ловко избежать нескольких миль красной тесьмы [13] и потери небольшого состояния в виде штрафов.
13
В переносном смысле — судебных дел. Раньше судебные материалы в Англии и Америке перевязывались красной тесьмой. (Здесь и далее прим. перев.)
Обязанности мистера Мортона заключались в том, чтобы сидеть в чертежном терминале и проектировать здания, а иногда вставать и выходить Наружу, дабы взглянуть на строительную площадку, где рабочие, нанятые и управляемые Матушкой Гриффит, хлопотливо разливали в формы бетон цвета лососины.
Некоторое время мистер Мортон наслаждался состоянием своего банковского счета, а заодно и сознанием того, что теперь он может купить собственный скафандр для выходов Наружу. Чего стоила одна мысль о том, что больше ему никогда не придется мастерить воздушный фильтр из старого носка! Одежда для прогулок по внутренним помещениям шилась лучшими портными и отливала всеми оттенками черного, как он и предпочитал. И какие запасы запрещенных книг предлагал литературный рынок человеку его экономического статуса!
И все же, чем больше времени он проводил в обществе господ По, Дюма, Верна, Кинга и Лавкрафта, тем быстрее росло в нем ощущение гнетущей меланхолии.
— Перестань ныть, — велела Матушка Гриффит. — Дьявол все побери, парень! Богиня наградила тебя просто непристойным количеством наличных, а ты не можешь найти им иного применения, чем покупать заплесневелые древние слова. Учти, ты создаешь город собственными руками, пусть и в пикселях. Это власть! Это сила! Тебе хочется творчества, верно? Воздвигай здания, не щадя собственного воображения: карнизы, лепнина, пышные украшения, да хоть позолота! Плевать мне, как они выглядят!