Журнал «Если», 2008 № 08
Шрифт:
— Хоз-зяин! — взвыли Стептоу, бросившись к пропасти. Остальные присоединились к ним и осторожно заглянули в зияющий провал.
Ничего. Ни единой души. Только пустой карниз и яростно бушующий прибой.
Впервые за много-много времени Клем без тревоги и тоски наблюдал, как солнце медленно опускается за горизонт. Теперь он освободился от ночной гостьи и мог спокойно наслаждаться вечерами в более дружеской, можно сказать, телесной компании.
— Господи, как хорошо-то, Клем! — выдохнул
— Так оно и есть, — подтвердил Клем. — В каждой бочке меда есть своя ложка дегтя.
— Хм, — пробурчал вождь Луи, то ли в ответ на замечание Клема, то ли занятый собственными мыслями.
Все трое сидели вокруг бочонка из-под галет на крыльце Поджи-хаус, наблюдая, как профессор Стеббинс мерится умом с адмиралом Сибери. Шашки были убраны, и на их месте стояли шахматные фигуры, включая новую, вырезанную вручную ладью, подарок Данки.
— Ваш ход, — объявил адмирал Сибери, попыхивая новой трубкой, выточенной из верескового корня.
Профессор обозрел шахматную доску.
— Беру слоном ладью, — сообщил он, по стародавней привычке сопровождая каждый ход комментариями.
Клем поборол внезапно возникшее желание исследовать новую ладью на предмет наличия рун: глупая, мимолетная мысль, поскольку Данки изготовил ладью из кусочка слоновой кости, не имеющего никакого отношения к оковам: это, по крайней мере, было точно установлено.
— Интересно бы знать, почему сам ты ни разу не видел Молчаливую женщину, если оковы все это время лежали у тебя? — неожиданно спросил он Данки.
— Потому что Данки почти не находился в непосредственной близости от оков, — ответил за него Стеббинс. — До того как Данки взял оковы на судно, чтобы вырезать для тебя зуб, они хранились в лачуге, где держали приманку, то есть в том месте, куда он никогда не заходил после заката солнца. Молчаливая женщина, вне всякого сомнения, появлялась там еженощно, да только некому было ее увидеть.
— Тьфу! Что это за вздор насчет Молчаливой женщины?! — фыркнул адмирал. — Я всегда твердил, что не поверю, пока не увижу собственными глазами…
Он вдруг осекся, очевидно, припомнив, что именно видел собственными глазами прямо на этом крыльце, и мрачно замолчал.
— Но где теперь эти оковы? И что с ними будет? — спросил вождь Луи. Он тоже курил трубку, трубку мира, вырезанную в форме томагавка, и смотрел на профессора спокойным непроницаемым взглядом.
— Уверены, что они хранятся в надежном месте?
Профессор слегка покраснел.
— Хранятся? Если уж быть точным, они отосланы в надежное место и вряд ли еще раз доставят кому-то неприятности.
Клем был полностью с ним согласен. После падения в бешено несущиеся воды на дне пропасти оковы, несомненно, унесло в море, где больше их никому не достать. Даже тела Месмерона и мадам Зорайи все еще не были найдены.
— Оковы исчезли, а вместе с ними и Молчаливая женщина, — уверенно заключил Данки. — Как по-вашему, это Микмак Моу убил ее тогда?
— О, небо, конечно, нет, — покачал головой профессор Стеббинс.
— При жизни их разделяло более столетия. Однако их взаимная и весьма глубокая вражда несомненна. Впрочем, неудивительно, если учесть, какой конец ждал каждого из смертельных врагов. О, прошу прощения. Адмирал… пешка на е4.
— В таком случае, — отрезал адмирал, — шах и мат.
— О господи!
Профессор схватился за монокль и принялся исследовать доску.
— Я потерпел сокрушительное поражение.
— Я только что побил университетского профессора! — буквально проворковал адмирал Сибери. — Это доказывает, что есть вещи, которым не выучишься в книгах. Еще партию?
— В другой раз. Обещаю, мы еще сразимся. Но сейчас уже почти стемнело, а мне нужно возвращаться в Бейнбридж. Мисс Бевилаква! Мое пальто, пожалуйста.
Худенькая пичужка, прибывшая днем в Поджи-хаус только для того, чтобы провести несколько часов в терпеливом ожидании, пока профессор закончит свою партию, вскочила и подала ему пальто.
— Благодарю, мисс Бевилаква, — снисходительно бросил профессор.
— А что там у вас в кармане? — внезапно осведомился вождь Луи с тем же бесстрастным выражением глаз.
— Всего лишь банка сардин, — пробормотал профессор, поглаживая солидный бугор на груди. — Хотите сардинку? Я нахожу, что они помогают сосредоточиться, а это может быть неоценимым качеством для того, кто сядет играть следующим против адмирала Сибери.
Вождь, не отвечая, продолжал взирать на профессора с тем же странноватым выражением.
— Джентльмены! — воскликнул наконец профессор Стеббинс и, кивнув собравшимся, повернулся, чтобы уйти.
— Минутку, профессор! — крикнул Клем, прежде чем профессор Стеббинс и мисс Бевилаква исчезли из виду. Вскочив, он резво потрусил за ними.
— Да, Клем?
— Ведь у вас в кармане действительно банка сардин? — уточнил Клем.
— Клем, — широко улыбнулся профессор, — разве ты не знаешь, что я неразлучен с сардинами? Иначе как бы я соответствовал своему детскому прозвищу? Рыбья Вонь, не так ли?
Клем залился краской. Значит, профессор действительно все помнил!
— Наверное. Я просто боюсь, что Молчаливая когда-нибудь вернется и снова станет меня донимать. Только и всего.
— Беневоленс Данем больше тебя не побеспокоит, — заверил профессор Стеббинс и постарался взглядом ободрить человека, так много выстрадавшего из-за непонятного каприза судьбы. Но видя, что уверения не достигли цели, он со вздохом сунул руку в карман и вынул знакомую пирамидку слоновой кости, украшенную комком смолы и руническим зубом.