Журнал «Если» 2010 № 2
Шрифт:
Если звезды гаснут — значит, и это кому-нибудь нужно. На сей раз злоумышленниками оказались загадочные гипотетики. Они окружили нашу планету Спином — некоей мембраной, внутри которой течение времени замедлено настолько, что «спин-поколению» предстоит столкнуться с концом света в прямом смысле слова.
Писатель, вопреки ожиданиям, фокусируется не на масштабных космических сооружениях, а на людях — невольных участниках драмы планетарного масштаба. В центре повествования члены семьи Лоутон. Мужскую половину представляют отец семейства, известный по инициалам И-Ди, властный глава аэрокосмической компании, и его сын, технический гений Джейсон. Женскую — хозяйка дома Кэрол, злоупотребляющая алкоголем, и сестра Джейсона Диана, увлекающаяся сомнительными религиозными культами. В орбиту семейного круга вовлечен и доктор Тайлер
Удивительно, но исчезновение звезд и скорый бесславный конец человечества почти никакого влияния на повседневную жизнь не оказали. И для доктора Дюпре, как и для большинства людей, сиюминутные заботы и тревоги имеют такое же значение, что и Спин, взявший планету в осаду, благо, Солнце в результате искусной уловки гипотетиков всходит и заходит по прежнему графику. Однако попытки разрешить тайну загадочного барьера и освободиться, спасти род человеческий, пребывающий в искусственном почти безвременье, продолжаются. Вскоре в повествовании появляются посол марсианской цивилизации и проект создания псевдоразумной сети наблюдения, которая должна охватить всю Солнечную систему, а затем и вырваться за ее пределы в поисках следов гипотетиков.
Увы, Уилсона подводит избранная им авторская позиция, а точнее, нежелание ее изменить, чтобы «подсветить», акцентировать внимание на важных деталях происходящего. Отстраненный и невнимательный (например, непонятно, отчего Джейсон Лоутон считается гением, читателю видны лишь его административные навыки) взгляд рассказчика обесценивает происходящие с человечеством события в усердной и, скажем прямо, не очень удачной погоне за психологизмом повествования. Сложные отношения, связывающие Дюпре и Лоутонов-младших, напоминают о персонажах шедевра Роберта Пена Уоррена «Вся королевская рать», и обилие пересечений делают эту связь чуть более надуманной, чем следовало бы.
К сожалению, созданные автором персонажи при ближайшем рассмотрении индивидуальности не обнаруживают и почти не отличимы друг от друга. Так что читателям, взыскующим правды характеров и приключений духа, сдобренных нюансами политики крупных корпораций, лучше обратить свое внимание на «Золотое побережье» Кима Стенли Робинсона.
Отличает рассказчика и автора удивительная пассивность. Первый отдается на волю творимых решениями и действиями персонажей дел, зачастую остающихся за пределами повествования. Второй проворачивает тот же трюк уже со всем человечеством, которое спасения так и не добилось, а получило его по воле тех же гипотетиков, этаких неймановских deus ex machina. И роман (скорее, даже повесть, увеличенная до размеров книги) превращается в простое изложение происходящего с героем.
В тексте достаточно и интересных тем (может даже возникнуть впечатление, что они конкурируют друг с другом на страницах книги). К числу таковых следует отнести столкновение науки и религии как в попытках объяснения «Спина», так и в следующих за ними практических выводах и действиях. Впрочем, автор подает столь значимый конфликт весьма прямолинейно и просто: разводя брата и сестру Лоутон по разные стороны баррикад. Интригует и авторское описание марсианского социума и его изменений, вызванных развитием биотехнологий.
Увы, столь многообещающие темы даются вскользь и не получают ожидаемого развития. Уилсон намечает их пунктиром, а затем бодро движется дальше — весьма хаотически, что иллюстрирует и название книги (в оригинале она называется «Кружение»).
Не является новой для фантастики и тема искусственной изоляции Земли и человечества. Из относительно недавних примеров назовем хотя бы «Карантин» Грега Игана и приключенческий цикл о Запретных границах Майкла Гира. Ну, а с разноскоростными временными потоками, пусть и не в космических масштабах, и последовавшими социальными изменениями куда изобретательнее и тоньше разобрался еще Вернор Виндж в цикле «Сквозь реальное время».
Что ж, роман Уилсона являет собой типичный пример фантастического бестселлера с просчитанными и хорошо узнаваемыми, для пущего эффекта, составляющими. Например, перенесение части действия в страны «третьего мира» — прием, который становится все более распространенным в произведениях западных авторов. Подобный комплексный подход можно сравнить с комплексными обедами. Хорошо, чтобы утолить голод (в данном случае на НФ), но вкусовых изысков ждать не стоит.
Такое
Как и положено, автор бестселлера пообещал превратить роман в трилогию. И действительно, финал первой книги оставил свободу для появления продолжения, которое не замедлило последовать. Роман «Axis» («Ось») на языке оригинала уже вышел…
П. ПРОТИВ Т. КТО КОГО?
Виктор ПЕЛЕВИН. Т. Эксмо
У романов Виктора Пелевина есть одно чрезвычайно уязвимое место: все читатели знают, чем каждая из книг закончится. Когда-то, во времена «Жизни насекомых», «Чапаева и пустоты», «Generation P», это было ново, свежо, неожиданно. А теперь — чего ожидать, если финал ясен с первой страницы? Читателям в очередной раз выдадут популяризированную версию восточной эзотерической премудрости. Эта премудрость гласит: все мы, вся наша жизнь, все наши дела, слова, чувства и помыслы — суть игры в великом сне мирового сознания.
Виктор Пелевин говорит своей аудитории: «И ты, читатель, часть мирового сознания. И я, писатель, тоже его часть. И эта книга, конечно же, его часть. И все герои, разумеется, полноправные его части. Я, писатель, давно осознал это, и ты, читатель, давай же осознавай это. А чтобы тебе легче было осознать это, дорогой друг, я опять заставлю главного героя пойти по пути духовного пробуждения и движения в сторону правильного осознания. Дальше, как ты уже знаешь, дорогой почитатель моего таланта, возможны два пути. Либо главный герой осознает наконец всё, что ему нужно, и пойдет растворяться в мировом сознании — лучше этого ничего нет. Либо главный герой осознает всё, что ему нужно, но испугается, сглупит и не пойдет растворяться в мировом сознании. Какой гад! Я так выпишу этого гада, что ты, драгоценный мой поклонник, сразу поймешь: нечего тут напрасно мудрить, растворяться надо, и точка. Ясно тебе? Один раз, в большой повести «Числа», я осторожно намекнул тебе, умненький читатель, что всё это — полная дребедень от первой буквы и до последней, что всё это — игры бессмыслицы. Но ты почему-то оказался гораздо глупее, чем я полагал, и продажи как-то… не того. Трудно выговорить. А раз продажи, то и, как ты понимаешь, переиздания тоже… н-да. Вот и пришлось вернуться к старой доброй версии: либо хороший человек идет растворяться, либо плохой человек растворяться не идет, но ты хотя бы точно знаешь, что он плохой».
Конечно же, роман «Т» завершается одним из двух указанных способов. Некий странный персонаж граф Т. забирается на телегу и едет в сторону растворяжа. Ключевая фраза романа появляется вскоре после этого на последней странице книги: «Скорей всего, никакого смысла в этих движениях не было».
Перед финальной сценой на протяжении всего романа граф Т. проходит путь «пробуждения и осознания» от стадии к стадии, как уже бывало-бывало-бывало у Пелевина. Отличие от предыдущих книг одно: именно гиперболизированное ощущение бессмыслицы. В книге используются имена и понятия, ставшие знаковыми для мира высокой культуры, т. е. для литературы, философии, религии. Но Пелевин размывает под ними основание, как будто выдергивая нижнюю часть горы из-под ее вершины. На глазах читателей вершина преуморительно шлепается в лужу, которая когда-то была подземным озером.