Журнал Наш Современник №1 (2001)

Памяти Николая Рубцова

(1936—1971 гг.)

Сейчас бы Николаю Михайловичу Рубцову исполнилось шестьдесят пять лет... Ровно тридцать лет прошло с тех пор, как его нет с нами. Время стирает из памяти многие имена, трава забвенья мощно шумит над славными прежде юбилеями, сенсациями, событиями. Однако чистая слава Рубцова медленно, но неуклонно возрастает от года к году. Именно чистая: не подпертая никакими лауреатскими званиями, никакими постановлениями, никакой нобелевщиной или букеровщиной... Его слава стихийна

Время от времени мы получаем письма, в которых новое поколение читателей неожиданно для себя открывает поэзию Рубцова, а старое с благодарностью вспоминает о ней. Иногда его земляки или однокашники по Литинституту присылают нам страницы воспоминаний о Николае Михайловиче. Нередкими бывают и стихи поэтов, ему посвященные, порой любительские, непрофессиональные, но всегда искренние, проникнутые добром и любовью.

Однако зло и зависть тоже не дремлют. То в одном, то в другом демократическом издании (а иногда и в патриотическом) нет-нет да и раздастся “скрежет зубовный” по поводу его поэзии, его судьбы, его друзей, его памятников, его родины, в конце концов, — и Вологодчины, и всей России.

В этом номере, посвященном двойному юбилею Рубцова, мы публикуем некоторые из этих материалов. Светлые — с благодарностью к авторам. А что касается “темных” — то пусть их творцы знают, что очернить истинно русского поэта им никогда не удастся. Во-первых, мы всегда заступимся за его честь, а во-вторых, потому, что его чистой славе, его подлинной поэзии, его страдальческой судьбе — никакая грязь уже не страшна.

* * *

ВЯЧЕСЛАВ БЕЛКОВ

Начало

В 1970 году, когда я служил в армии, получил письмо от брата, из Вологды. Между прочим он написал о том, что в городе был убит поэт Николай Рубцов. Имя это мне ничего не говорило тогда, но отчего-то я почувствовал по письму, что событие произошло не рядовое.

Видимо, брат потому сообщил мне о гибели поэта, что знал о моем нерав-нодушии к другому русскому лирику — Есенину. Но я не мог тогда и поду-мать, что буду когда-нибудь изучать творчество Рубцова, по крохам собирать факты его биографии, выпущу о нем три книжки. Неисповедимы пути наши...

“Вел себя дерзко...”

Приблизительно в марте 1958 года в Доме офицеров города Североморска состоялось открытое заседание флотского литературного объединения. Был там и Николай Рубцов. Видимо, обсуждались и его стихи. Много лет спустя бывшая учительница В. Е. Кузнецова нашла краткую запись в своей старой тетрадке: “...матрос Рубцов. Вел себя дерзко”. Она уже и забыла о встрече, на которой была со своими учениками. И матроса того забыла напрочь. Знает только сегодняшнего великого поэта Рубцова. А запись в тетрадке осталась.

Таких мало

Когда человек попадал в вытрезвитель, ему на работу посылали грозную бумагу, которая имела шипящее, но весьма нежное название — “Сообщение”.

Вот передо мною Сообщение номер 11230. В нем сказано, что “7 декабря 1967 года в медицинский вытрезвитель города Вологды... был доставлен член Вашего коллектива Рубцов Николай Михайлович — писатель, который доставлен из горотдела. Просим обсудить недостойное поведение гражданина Рубцова и о принятых мерах сообщить в медвытрезвитель города Вологды. Начальник такой-то”.

Интересно разглядывать эту бумагу. Тут и рисунок есть: один мужик в кепке стоит у завода с поднятой рукой, а второй — лежит на земле, с бутылкой обнимается. Есть и фотография клиента, то есть Рубцова в данном случае. Снимок любопытный — на нем грустный трезвый человек, бедно одетый, в армейской шапке, очень худой... Он никак не реагирует на фотографа.

Вверху на этом листке общая надпись — “Вывесить на видном месте”. Но самое замечательное в Сообщении — это, пожалуй, стихи. Их стоит процитировать. Относятся они, конечно, ко всем посетителям вытрезвителей:

Таких, как он, у нас единицы,

Но мимо них не вправе пройти,

Они нам мешают жить и трудиться,

Они — помеха на нашем пути.

Авторы этого Сообщения хотели слукавить, говоря, что пьяниц у нас единицы. Но применительно к поэту — получилась правда. Да, таких, как он, у нас мало.

“Мум”

Известное стихотворение Рубцова “Элегия” в одном из начальных вариантов называлось совсем по-другому — “Мум” (Марш уходящей молодости) и было несколько иным по содержанию и ритму. Вот его тогдашнее начало:

Стукнул по карману —

не звенит:

как воздух.

Стукнул по другому —

не слыхать.

Как в первом...

В коммунизм —

таинственный зенит, —

как в космос,

полетели мысли отдыхать,

как птички...

В новом варианте все короткие строки исчезли. Поэт обладал редкой способностью переделывать свои стихи, доводя их до совершенства.

Вологда

Николай Рубцов родился в соседней области, но жил и умер в нашем городе. Здесь он и похоронен. Вологда, несомненно, была для поэта важнейшим местом, если можно так выразиться. Кто-то вспомнит известные строки “Печальная Вологда дремлет...” или “За Вологду, землю родную...”. Но сейчас я хочу привести только одну цитату из письма Рубцова Глебу Горбовскому: “Вообще, в Вологде мне всегда бывает и хорошо, и ужасно грустно и тревожно. Хорошо оттого, что связан я с ней своим детством, грустно и тревожно, что и отец, и мать умерли у меня в Вологде. Так что Вологда — земля для меня священная, и на ней с особенной силой чувствую я себя и живым, и смертным”.