Журнал Наш Современник №11 (2001)
Шрифт:
А. К.: Виктор Антонович, Вы много общаетесь со студентами, хорошо знаете их. Каков социальный портрет современного студента? Отличается ли он от учащихся 60—70-х годов?
В. С.: В меру сил я стремлюсь возродить и такую традицию Московского Университета, как особый демократизм, открытость в отношениях между профессорами и студентами. После избрания ректором я не отказался от преподавательской работы — читаю лекции, веду семинар. Кроме того, я регулярно встречаюсь с коллективами факультетов — хожу, когда приглашают, но иногда и сам “напрашиваюсь”. За год проходит до 20 таких встреч. Так что современных студентов я, действительно, знаю не понаслышке. От поколения 60—70-х они, разумеется, отличаются. То поколение было более настроено на учебу, “злее” до учебы, что ли. Был и некий идеализм, вера в достижения и возможности
Для того чтобы яснее представить себе портрет студента, в МГУ проводят регулярные социологические опросы. Они показывают, что современные студенты достаточно самокритичны и в то же время предъявляют высокие требования к преподавателям. Что касается мыслей о будущем, то здесь их ожидания достаточно практичны: 80 процентов собираются работать по специальности. Каждый четвертый выпускник хотел бы поступить в аспирантуру. 8 процентов ориентируются на выезд за границу.
А. К.: Я как раз хотел спросить об этом. Россия страдает от утечки мозгов. По существу, наше нищее образование субсидирует науку США и Западной Европы. Какие пути выхода из ситуации Вы видите?
В. С.: Как не без юмора писали в одной газете: есть два пути — либо разрушить наше образование, чтобы им на Западе ничего не досталось, либо создать условия у нас в стране для полноценной научной работы. На самом деле, за длинным рублем или долларом едут единицы. Большинство просто хочет работать в комфортных условиях на современном оборудовании. Уезжают, как правило, на год-два по приглашению научных центров. Они готовы вернуться. Другое дело, что за первым приглашением следует еще одно, а дома нет ни ясной перспективы, ни квартиры... И все-таки — я знаю много таких людей — жизнь вне родины не подарок. Уехавшие часто оказываются людьми второго сорта.
А. К.: Образование в СССР, а затем и в России получили десятки тысяч зарубежных студентов. Я встречал их за границей. Как правило, это люди, с любовью и даже с восторгом относящиеся к нашей стране. Любое другое государство на нашем месте использовало бы их для активного лоббирования своих интересов. Делается что-нибудь у нас в этом направлении? Поддерживает ли МГУ связи со своими зарубежными воспитанниками?
В. С.: Да, поддерживает. В разных странах существуют Клубы выпускников МГУ. Один из наиболее активных — в Германии. В Китае высший научный слой прошел обучение в основном в России. Они с теплотой вспоминают о годах, проведенных здесь. Особая тема — связи с выпускниками в странах ближнего зарубежья... Но, конечно, Вы правы, здесь большое поле для развития контактов.
А. К. : В заключение как бы Вы кратко смогли охарактеризовать роль Московского Университета в жизни страны?
В. С.: В сущности, ответу на этот вопрос посвящена моя пятисотстраничная книга “Россия. Московский Университет. Высшая школа”. А если кратко... Попробуем размышлять от обратного — какая участь ждала бы Россию, не будь у нее Московского Университета? Не будет полноценного университетского образования — не будет и полноценной медицины; не будет полноценного университетского образования — не будет полноценной культуры; не будет полноценного университетского образования — не будет и полноценной фундаментальной науки; не будет полноценной медицины, полноценной культуры, полноценной фундаментальной науки, не будет и полноценной России! Россия и Московский Университет неразделимы.
Начистоту (Наш современник N11 2001)
Уважаемая редакция!
На последней странице девятого номера журнала “Наш современник” напечатана реклама “Литературной газеты”. Это поразило читательский кружок на Московском электроламповом заводе. Мы берем в редакции, в зависимости от обстоятельств, от 6 до 12 номеров. Читаем сами, передаем приезжающим в командировку в Москву, берем с собой в поездки. От нас ждут новых номеров журнала, рекомендаций, что интересного почитать. География охвата — от Ленинграда до Уфы. Настоящими взрывами интереса были “Изба”, “Раскол”, “Поэзия. Судьба. Россия”, чудесная публицистика. И вот удар! Реклама “Литературной газеты” — органа растления и соблазнения, изощренного оскорбления всего национального. Новый редактор? Новый ли? Вчитаемся — номер 39: “Русско-еврейские встречи на великих перекрестках истории” Израиля Мазуса. Не
Уже нет песен о Родине и о Победе, не спетых Кобзоном, нет песен о чистой и большой любви, не спетых Пугачевой, — все осквернено и опорочено. ВЫ — хранители чистого источника, нечаянной радости. Ведь, открыв девятый номер и прочитав коротенький отрывок из воспоминаний М. П. Лобанова, у всех, понимаете, у всех, кто прочитал, навернулись слезы. А это не один десяток людей. И тут же вы рекламируете ружье, из которого убивали... Нет больше порыва ехать в редакцию. Ну нет.
к. э. н. А. М. Кассиров,
начальник производства АО “МЭЛЗ”
Уважаемый Андрей Михайлович!
Вы правильно сделали, что написали нам. Лучше честно и открыто обсуждать все недоумения, которые могут возникнуть между читателем и журналом. Тем более если Вы относитесь к “Нашему современнику” не просто как к поставщику информации, но как к “хранителю чистого источника, нечаянной радости”. Поверьте, мы очень ценим такое отношение и особенно — пропаганду журнала кружком, сложившимся на заводе МЭЛЗ. Пользуясь случаем, просим и других читателей поступать так же: передавать номера из рук в руки, рекомендовать, убеждать, спорить. Чтобы журнал не лежал на полке мертвым грузом, чтобы слово таких авторов-патриотов, как В. Белов, В. Распутин, Ю. Бондарев, М. Лобанов, К. Мяло, доходило и до тех русских, которые пока бьются и мучаются в одиночку, не зная, что есть люди, думающие так же, как они, замечательные писатели, выражающие точку зрения, надежды и негодование русского народа, журнал, отстаивающий национальные начала.
Мы ценим и ту горячность, с какой Вы воспринимаете наши материалы. Не беда, что в данном случае она побуждает Вас так безоглядно напасть на журнал. Что возмутило Вас — реклама “Литературной газеты”? Действительно, долгие годы она была рупором сил, разрушавших страну. И все это время “Наш современник” боролся с такими публикациями, особенно в период, когда они имели прямой практический эффект, когда решался вопрос — быть или не быть Союзу.
Тем важнее поворот, который н а ч и н а е т совершать “Литературная газета” с приходом нового главного редактора Юрия Полякова. Он сразу же обратился к писателям-патриотам, к нашему журналу с предложением сотрудничества. Вы сомневаетесь в его искренности, указывая на о д и н материал, продолжающий прежний курс “Литгазеты”. Но, согласитесь, еще год назад таких материалов были д е с я т к и — в каждом номере... Зато теперь после долгого перерыва в газете появились имена В. Распутина, В. Крупина, С. Кара-Мурзы, С. Викулова, А. Паршева, Э. Лимонова, В. Дегтева, А. Зиновьева, И. Стрелковой, А. Панарина. Особенно значим отклик А. Панарина на теракты в Америке, опубликованный как п е р е д о в и ц а сразу же после 11 сентября. С удовольствием цитирую: “Неужто можно было рассчитывать, что ему (американскому истеблишменту. — А. К. ) все сойдет с рук, что, загоняя большинство человечества в гетто деиндустриализации и неоколониализма, он будет вечно пребывать в искусственном оазисе неправедно достигнутого благополучия?.. Те, кто обрекает на невыносимые условия мировую периферию, должны ожидать — боль и отчаяние этой периферии так или иначе ворвутся к ним... За недостойное поведение своей правящей элиты во внешнем мире американский народ ответил ценой собственного благополучия и спокойствия. Отныне будет так, и только так” (“ЛГ”, № 38, 2001).
Если бы журнал мог оперативно реагировать на события, мы поместили бы статью А. Панарина на своих страницах.
Конечно, ручаться за редакционную политику другого издания неосмотрительно. Тем более, что на нее, несомненно, будет оказано давление как извне, так и изнутри. Но не поддержать благое начинание, не откликнуться на призыв к сотрудничеству было бы близоруко. Да это и не по-русски!.. Не говоря уже о том, что изменение позиции такого органа, как “Литературная газета”, в перспективе имеет огромное значение. Ее аудитория — интеллигенция, а это наиболее эффективный проводник идей. Если бы удалось на первом этапе хотя бы заставить этих людей задуматься, подвергнуть сомнению либеральную догму, антинародную и антинациональную по своей сути, которую они усвоили в 80-е, да так и не решаются пересмотреть, несмотря на все происшедшее со страной — и с ними самими! — если бы удалось добиться хотя бы подвижки в их настроении, это имело бы далеко идущие последствия.