Журнал Наш Современник №12 (2004)
Шрифт:
Вопросы вызывает и “равноудаленность” областного начальства. Президентские назначенцы будут ходить в любимчиках и, пользуясь этим, выбивать преференции для своих регионов. А те, кто получил власть по воле избирателей, помимо желания попадут если не прямо в оппозиционеры, то наверняка в разряд “подозрительных элементов”...
Чтобы покончить с темой реформ, замечу: до поры передышку получили силовые ведомства. И то — с 91-го их реформировали столько раз, что живого места не осталось. Впрочем, отсрочка заканчивается.
Осенью объявили о сокращении армии: каждый десятый будет уволен. В округах срочно составляют списки военных строителей, клубных работников, шоферов — ликвидацию
А вот иные инициативы в советские времена иначе как вредительством не назвали бы. Предлагают упразднить районные военкоматы. Можно с уверенностью утверждать, что если сегодня благодаря усилиям райвоенкоматов удается отловить и направить в войска одного из десятка призывников, то завтра служить пойдет каждый двадцатый или тридцатый.
Сокращают кадрированные части на Дальнем Востоке. Это особая форма поддержания боеготовности: службу несут только командир и офицеры штаба. Но в случае мобилизации солдаты прибывают не на пустое место, а в подготовленную к их приему структуру. Теперь в чрезвычайной ситуации быструю мобилизацию не провести.
Ликвидируют военные кафедры в гражданских вузах. А они, между прочим, исправно поставляли так называемых офицеров-двухгодичников. После закрытия большого числа военных учебных заведений армия испытывает кадровый голод и до 30 процентов первичных офицерских должностей занимают выпускники вузов, призванные с гражданки. Сомневаюсь, что это разумно: все-таки на офицерских должностях лучше служить тем, кто связал с армией судьбу, а не тем, кто отбывает повинность. Теперь не будет ни тех, ни других. Уровень технической подготовки — и так убогий — еще более понизится.
Впрочем, люди с техническим образованием, похоже, армии скоро вообще не понадобятся. Резко сокращают самые современные рода войск — авиацию, подводный атомный флот, ракетные части .
Из боевого состава флота выведут все субмарины проекта 667БД — “основу ядерных подводных сил страны в начале ХХI века” — по словам В. Путина. (“Независимая газета”, 12.10.2004). В ВВС сократят несколько полков истребительной авиации. Уже сегодня Сибирь, Дальний Восток, Северный Урал не защищены системой ПВО. Завтра вся страна будет открыта для ударов с воздуха. Ликвидируют несколько вертолетных полков армейской авиации. Значит, русские ребята в Чечне лишатся эффективного прикрытия.
Впечатление такое, будто кто-то мстительно выискивает наиболее уязвимые места и тут же дает рекомендации президенту “провести преобразования”, которые еще более ухудшат положение.
* * *
Очередные пертурбации происходят в МВД. Может быть, это тот редкий случай, когда реформы как минимум не повредят. Х у ж е н е б у д е т.
МВД, милиция — едва ли не самая коррумпированная госструктура. Достаточно вспомнить “дело оборотней”. Или обратить внимание на раздел происшествий в любой газете. Или просто пройтись по Садовому кольцу и посмотреть, сколько машин (не считая служебных) стоит около центрального офиса ГИБДД. Даже у МИДа, даже у Минэкономразвития вы не увидите столько иномарок. А ведь зарплата милиционера со стажем — 7 тысяч рублей. Начинающие получают и того меньше — 4,5 тысячи (“Газета”, 11.08.2004).
Похоже, однако, скромные оклады мало печалят стражей порядка. По свидетельству той же “Газеты”, при оформлении на работу кадровики прямо говорят: “Вы на зарплату не смотрите, будете получать деньги с мигрантов, дальнобойщиков, палаточников. В общем, не беспокойтесь”.
Между тем для большинства населения милиция о л и ц е т в о р я е т собой государство. Человек в серой униформе — единственный представитель
Нельзя сказать, что суждение лестное. Напомню, только половина участников соцопросов надеется найти у государства защиту. Скептицизм оправданный, если учесть, что в том же Беслане сотрудники ОВД отказались прийти на помощь учащимся. Об этом рассказали очевидцы: “Всего три боевика впихивали детей через два маленьких окна на первом этаже. Обреченных людей выстроили в огромные очереди… Спасшиеся старшеклассники понеслись в милицию, которая в трех минутах от школы, сообщили о захвате, но там отказались бежать на помощь детям и… срочно забаррикадировали машинами проходы к отделению” (“МК”, 20.09.2004).
Не столько защитники, сколько пособники бандитов — такими выглядят блюстители закона в зеркале опросов общественного мнения. После взрыва в московском метро в феврале 2004 года “МК” задал читателям вопрос: “Какие меры безопасности после теракта должны предпринять власти Москвы?” Более половины ответивших (57,2 процента) заявили: необходима “борьба с коррупцией в правоохранительных органах” (“МК”, 9.02.2004).
И опять граждан не обвинить в голословном очернительстве. Милиционеры пропустили грузовики с боевиками Басаева в Буденновск (об этом напомнил “МК”, 2.09.2004). Милиционер — майор Игорь Алямкин — незаконно выписал свидетельство о регистрации террористке, участвовавшей в захвате “Норд-оста” (“Независимая газета”, 19.12.2003). Милиционер без досмотра отпустил задержанных по прибытии в Москву шахидок, которые через несколько дней взорвали самолеты и совершили теракт у метро “Рижская”. Майор на милицейской машине сопровождал грузовики с бандитами, захватившими школу в Беслане (“Известия”, 2. 09. 2004). И даже после трагедии милиционеры за взятку пропускали подозрительные машины в Беслан. О проверке, в ходе которой это обнаружилось, написал “МК”: “Оперативники, переодетые террористами, попытались проехать колонной через посты ГИБДД Алании. И, говорят, проехали. За 100 рублей с носа” (“МК”, 20.09.2004).
“Есть ли хоть один теракт, — возмущается “НГ”, — где бы не фигурировала продажность людей в погонах, главная обязанность которых прямо противоположная — обеспечить законность и порядок, безопасность людей” (“Независимая газета”, 20.09.2004).
Разумеется, было бы несправедливо распространять это в сердцах высказанное суждение на всех сотрудников МВД. Честных и мужественных людей среди них немало. Примечательно: их оценки деятельности своего ведомства не расходятся с общественной. “Я 15 лет работаю в милиции, — приводит “Газета” слова участкового, — но такого кошмара раньше не было — взяточничество, “крышевание”, очковтирательство, фальсификация уголовных дел” (“Газета”, 11.08.2004) . По мнению другого милиционера, “иные отделения надо менять на 70 процентов” (“Времена”. ОРТ. 8.02.2004).
Правда, обыватели уже не надеются на чистки. На вопрос социологов: “Считаете ли вы, что чистки рядов ГИБДД положительно скажутся на работе?” — только 19,3 процента ответили “да”. 78 процентов считают: “Нет — всё останется по-прежнему” (“МК”, 27.05.2004).
Полагаю, руководителям страны следует повнимательнее относиться к данным таких опросов. Повторю: для большинства людей милиция олицетворяет собой государство. И если респонденты чуть ли не в один голос утверждают: меняй не меняй — лучше не будет, то это оценка работы не только о д н о г о ведомства, но, в известной мере, деятельности всего государственного механизма .