Журнал Наш Современник 2006 #4

Журнал Наш Современник

“Как вы относитесь к Б. Н. Ельцину?”

— Его я знаю давно, мы вместе с ним работали в Свердловске. Он — в областном комитете партии, я — на заводе.

Я не согласен с его программой по социально-экономическому развитию России, о чем уже сказал. Не понимаю и его поведения, его методов действия. В КПСС он сделал карьеру, дошел до кандидата в члены Политбюро, руководителя столичной партийной организации, а потом стал топтать все, на чем он воспитывался и что он сам насаждал с помощью партийной дисциплины на протяжении двух десятков лет. Это уже не позиция. А его “война” с Центром? Ему все время кто-то мешает.

Прямо говорю: “Если

меня изберут президентом России, буду бороться за нее, защищать ее интересы. Но при этом буду проводить линию на сохранение Союза”.

Это говорилось 30 мая 1991 года. Прошли годы. Читатель может оценить мое тогдашнее видение перспектив в случае победы Ельцина. Что-то я мог недооценить, но в целом жизнь подтвердила мои опасения за судьбу народа и государства. Из шести кандидатов я завоевал второе место в президентской избирательной гонке. Крайняя ее поспешность тоже входила в стратегические расчеты команды будущего президента: не дать народу долго думать. И эта задача была решена…

Грянул август 1991 года. Он знаменателен тем, что стал переломным пунктом в процессе разрушения СССР. Анализируя те события, можно сделать вывод, что у “путчистов” не было четкой программной цели. В акцию ГКЧП не были вовлечены никакие организованные политические силы. Политбюро не вело никакой деятельности, не принимало никаких документов, “путч” застал штаб партии врасплох. 20 августа в Москве находилось примерно две трети членов ЦК, но секретариат от проведения Пленума отказался. Дела, возбужденные после августа в отношении региональных партийных лидеров и некоторых секретарей ЦК, были закрыты ввиду полной непричастности этих организаций к событиям в Москве. Народ в массе своей остался безучастным к ним, что говорит о его уверенности в том, будто это был политический конфликт между узкими группировками.

И сразу же победившая сторона наносит смертельный удар — по КПСС. Ближайший соратник Ельцина Г. Бурбулис пишет записку Горбачеву:

“В ЦК КПСС идет форсированное уничтожение документов. Нужно срочное распоряжение генсека — временно приостановить деятельность здания ЦК КПСС. Лужков отключил электроэнергию. Силы для выполнения распоряжения президента СССР — генсека у Лужкова есть. Бурбулис”. И на ней резолюция от 23 августа: “Согласен. М. Горбачев”.

Вызванный на сессию Верховного Совета РСФСР Горбачев подвергся невероятным унижениям со стороны Ельцина, своего бывшего партийного соратника, который обращался с ним как с нашкодившим учеником. Прямо в ходе заседания сессии под улюлюканье ставших в одночасье антикоммунистами депутатов Ельцин подписал указ о роспуске КПСС.

Все это действо транслировалось по телевидению, передавалось по радио. С этой минуты Горбачева не стало, осталась одна лишь оболочка. Он полностью проиграл эту смертельную для страны игру. Перестройка, объявленная под фанфары шесть лет назад, лопнула, как мыльный пузырь.

В тот же день секретариат ЦК КПСС принял постановление о том, что “ЦК КПСС должен принять трудное, но честное решение о самороспуске, судьбу республиканских компартий и местных партийных организаций определят они сами”.

На следующий день Горбачев согласился с запретом партии и, сложив с себя полномочия генсека, призвал ЦК самораспуститься. Так он похоронил партию, в которой был с юношеских лет, которая вела его по жизни и с которой он дошел до высшего государственного поста. А разгром партии открывал путь к беспрепятственному уничтожению и нашей Державы.

Кремлевский Дворец съездов. 2 сентября 1991 года. В 10 утра открылся внеочередной V Съезд народных депутатов СССР. Первое заседание продолжалось 10 минут. По поручению президента СССР и высших руководителей десяти республик Н. Назарбаев огласил специальное “Заявление”. В нем предлагалось подготовить и всем желающим республикам подписать Договор о Союзе суверенных государств, безотлагательно заключить экономический союз для нормального функционирования народного хозяйства.

Вместо Съезда народных депутатов и Верховного Совета СССР намечалось создать Совет представителей народных депутатов по принципу равного представительства от республик, учредить Государственный совет в составе президента СССР и высших должностных лиц союзных республик, а для координации управления народным хозяйством и согласованности проведения экономических реформ — межреспубликанский экономический комитет.

Предполагалось заключить соглашение на принципах коллективной безопасности в области обороны в целях сохранения единых Вооруженных сил. В “Заявлении” также высказывалась просьба к Съезду народных депутатов поддержать Обращение союзных республик в ООН о признании их субъектами международного права и рассмотрении вопроса об их членстве в этой организации.

Уже в те часы депутатам стало ясно, что Советский Союз фактически прекращает свое существование. Все прекрасно понимали, что это практически нежизнеспособная конструкция и предлагается она от безысходности, из-за стремления сохранить хотя бы основы единого государства.

У меня, как и у многих депутатов, сложилось твердое мнение, что это был не съезд победителей, как его представляли падкие до сенсаций СМИ, а съезд побежденных, которые понимали, что страна с ускорением катится под откос и депутаты своей деятельностью во многом способствовали этому. Большая их часть находилась в угнетенном, я бы даже сказал, подавленном состоянии. Казалось, что мы присутствуем на коллективных похоронах.

В ходе этого необычного Съезда звучали и интересные соображения. Например, председатель Верховного Совета Украинской ССР Л. Кравчук (один из трех разрушителей СССР в Беловежской пуще) внес предложение: в целях предотвращения экономического хаоса незамедлительно создать межреспубликанский, межгосударственный орган, совет или комитет, наделить его правами и полномочиями, чтобы он мог обеспечить жизнедеятельность всех отраслей народного хозяйства, а значит, и удовлетворить потребности людей. Он, правда, “постеснялся” напомнить, что ровно год назад — с трибуны Верховного Совета СССР — я призывал республики подписать такое Экономическое соглашение на 1991 год, но это предложение, как помнит читатель, было встречено в штыки…

Господин Кравчук, да и другие руководители республик почувствовали разрушительные последствия экономического хаоса, который сами и создали в преддверии 91-го года.

Кравчуку вторили и другие трезвые голоса, к примеру, А. Орлов с Южного Урала: как депутат от промышленного региона он поддерживал создание межреспубликанского органа по регулированию межреспубликанских экономических отношений. “Если этого не будет, — заявил он, — если Съезд не примет данного решения, то такое регулирование возьмет на себя какая-то республика. Или свои проблемы республики будут решать силой, а что это означает, всем понятно. Республики в отдельности не смогут в ближайшие 10-15 лет обрести свою экономическую самостоятельность”.