Журнал Наш Современник №8 (2001)
Шрифт:
Затем были атомные лодки Северного флота и трудное восхождение по ступеням служебной лестницы в электромеханической службе: вначале командир группы, затем командир дивизиона и, наконец, командир боевой части.
Вот что говорит о Юрии Саблине хорошо его знавший командир одной из подводных лодок капитан 1-го ранга Владимир Соколов: “Юра Саблин всегда отличался каким-то особым обаянием. От него исходил заряд бодрости, и я никогда не видел его унылым. В экипаже его звали уважительно “ЮрБор”, то есть Юрий Борисович. Такого механика, как Саблин, мечтал бы иметь каждый командир. С таким специалистом
Своими феноменальными знаниями Юра Саблин удивлял всех еще в учебном центре в Обнинске, где обучался его экипаж. Не было случая, чтобы он не ответил хотя бы на один из заданных ему вопросов, причем отвечал всегда не задумываясь. “Возникало такое ощущение, — вспоминает один из его старых сослуживцев, — будто он заранее знал, что и когда у него спросят. А потому я твердо верю, когда случилась беда с кораблем, Юра сделал все от него зависящее. Больше него в той ситуации мог сделать только сам Господь Бог”.
В одном из кабинетов штаба дивизии собравшиеся офицеры поделились со мной своими воспоминаниями о механике с “Курска”:
— Таких механиков мы больше не встречали. Юра был не просто требователен, а сверхтребователен, но при этом уважителен: всех всегда называл на “вы”, включая матросов. Главным его коньком была борьба за живучесть. На “Курске” постоянно отрабатывали борьбу за живучесть. Юра добивался, чтобы каждый офицер знал это дело досконально. Особо он тренировал командиров отсеков. Они, бедолаги, не знали покоя ни днем, ни ночью.
Служба отнимала все свободное время этого незаурядного офицера, а потому женился Юра относительно поздно, только в 1999 году. С женой Ириной они не прожили вместе и года.
* * *
Инженер гидроакустической группы старший лейтенант Алексей Коробков. Из служебной характеристики А. В. Коробкова: “Командные навыки и воинские качества хорошие. Самостоятелен. Способен грамотно действовать в сложной обстановке. Имеет опыт практической работы. С обязанностями справляется успешно. В правильности выбора профессии офицера ВМФ уверен. Исполнителен. Скромен. С товарищами по службе и старшими тактичен. Психологически устойчив. По характеру спокойный и уравновешенный. Хороший и заботливый семьянин...”
Ира Коробкова познакомилась со своим будущим мужем на вечеринке в общежитии, куда девчонки пригласили курсантов училища радиоэлектроники. А вырос Алексей в забытой Богом и продуваемой насквозь ветрами Гремихе. Отец, прослуживший всю жизнь на подводных лодках, видимо, передал сыну свою преданность подводному плаванию. Все его детство рядом с ним были подводные лодки. Может быть, именно поэтому повсюду в квартире самодельные модели кораблей, любительские картины, на которых он изображал мечту всей своей жизни — пронзающие толщу вод подводные атомоходы.
— Это все Леша делал и рисовал! — перехватывает мой взгляд Ира. — Вообще по своей натуре он был не очень общительный,
Среди работ Алексея есть картина, изображающая гибель атомной подводной лодки К-8.
Мы некоторое время молчим. В книжном шкафу под стеклом отливает золотом кортик. Рядом с ним свадебное фото, на котором молодой курсант бережно обнимает задорную хохотушку.
— На четвертом курсе и поженились, — кивнув на фотографию, рассказывает Ира, — затем в девяносто седьмом Леночка родилась. После выпуска приехали в Видяево. Долго не могла найти работу, потом все устроилось. Получили квартиру. Потихоньку стала налаживаться жизнь. Леша был настоящий “пробитый” военный. Очень мечтал о предстоящей автономке. Он вообще очень любил флот. Даже свою форму гладить и чистить мне не доверял. Все делал сам. Меня Леша всегда берег. Уходя на службу утром, старался не будить. Я провожала его до дверей только тогда, когда предстоял поход в море. В последний раз сказал, что уходит всего на три дня. Когда собирал вещи, положил себе в портфель фотографии, мои и дочки. Сказал: “Буду в перерыве между вахтами на вас любоваться!” Так что и теперь мы там вместе с ним!
Страшная весть заставила Иру, как и жен других ребят с “Курска”, день и ночь проводить у телевизора, слушая новости о “своей” лодке.
— Помню, в какой-то момент я отошла на кухню, а дочь бежит ко мне и кричит: “А где сейчас мой папа?” — рассказывает Ирина Коробкова. — Я ей отвечаю: “Папа на работе!” А она: “А вот и нет, мой папа в телевизоре!” Я смотрю — и точно, по телевизору показывают видеосъемку нашего экипажа, и она Лешу узнала. А когда пошли титры с фамилиями наших ребят, то мы все не отрывались от телевизора и, как увидим имя “своего”, сразу в плач. Дочка рядом и тоже плачет вместе с нами, хотя никто ничего ей не говорил.
Уезжать из Видяево Ира пока не собирается. Здесь у нее дом, работа, здесь у нее друзья, которые никогда не оставят ее одну в горе. Здесь она всегда будет неизмеримо ближе к своему Леше, чем где бы то ни было...
* * *
Однажды в Видяево офицер из штаба дивизии подводных лодок, подойдя, протянул мне несколько листов бумаги.
— Посмотрите! — сказал он. — Это написал Сережа Тылик!
Вечером в местной гостинице “Урица” я прочитал стихи. Написанные не слишком профессионально, они были по-юношески искренни и честны. Одно из них поразило меня. Вольно или невольно, но в нем автор буквально предугадал свою страшную судьбу...
Я уходил тогда надолго,
а ты осталась на причале.
Но море синее и чайки
навек с тобой нас повенчали.