Журнал Наш Современник №9 (2004)
Шрифт:
Я готов на базе своего, пусть и маленького, культурного Центра поделиться опытом со всеми желающими.
С уважением,
В. Н. Черкашин,
г. Иркутск
Дорогой Станислав Юрьевич!
Очень рада, что есть Ваш журнал! Он для нас как чистый воздух среди всего этого смрада, который исходит от “демократических” СМИ (в особенности — телевидения). Есть чем дышать, есть чему радоваться, есть где искать утешения в невероятно тяжелой и нищей жизни. Ведь это унижение — жить на 1000 рублей в месяц. Не могу купить книгу, сходить на концерт или в театр... Но я все же “сложилась”
Спасибо Вам, Вашим авторам и сотрудникам за “Наш современник”!
Тубина И. С.
г. Омск
Дорогой Станислав Юрьевич!
На столе № 3 “НС”. Хороша “Китайская шкатулка”! В целом, номер удивительно крепко “сколочен”. Представляется, что от позорного отступления перед напором темных сил “мы” наконец-то перешли к достойной обороне и даже контратакуем.
В № 5 неприятно поразил “Расстрел под Смоленском”. Черно-белое полотно рассказа — скорее пропаганда, чем литература. Как русского человека, меня подобные контрасты не убеждают.
Несколько лет назад, в ст. Удобной, недалеко от Армавира, умерла очень хорошая бабушка, звали ее Наташа. В войну она взяла на воспитание четырех девочек-сирот и мальчика, который потерял всех родных. Мальчика прятала в лесу от немцев, так как он был евреем. Вырастила всех, выучила, заботилась о подопечных по-матерински. Приемные дочери, русские, до сих пор почитают бабушку Наташу мамой, а приемный сын-еврей после окончания института в Ростове-на-Дону ни разу не приехал проведать спасшую и вырастившую его женщину. Не приехал он и на ее похороны, хотя был извещен...
Чем не тема, кажется, для рассказа? Однако не поднялась рука списывать “голую”, страшную правду, т. к. есть на свете другая Правда — высшая.
Чеботарев Н. Н.,
г. Армавир
Краснодарского края
Здравствуйте, уважаемый Альберт Анатольевич Лиханов!
Я прочитала Вашу повесть “Кресна”, опубликованную в 1-м номере “Нашего современника” за этот год. Низкий поклон Вам за всё, что Вами написано, и особенно — за эту повесть. Она созвучна всему, чем была наполнена наша (и моя) жизнь. То, о чем Вы написали, я будто бы читала о себе, о своем детстве, о том, что довелось увидеть и испытать самой...
Мне уже почти 73 года, а я все хожу в библиотеку. И это для меня радость. В нашей библиотеке и сейчас работают очень хорошие люди, они встречают меня как родную. Девочки-библиотекарши всегда знают, что можно интересного из книг предложить мне прочесть. А когда приходят журналы, всегда оставят для меня экземпляр и домой позвонят. Особенно жду всегда журнал “Наш современник”. Много в нем интересного, правдивого, смелого. Почти всегда читаю его “от корки до корки”. Жаль, что многие другие издания библиотека уже не может выписывать — нет денег...
Альберт Анатольевич! Это мое письмо — благодарность за то, что Вы есть, за Вашу твердость в убеждениях, постоянство, за Ваш талант. Желаю Вам здоровья на долгие годы, счастья, успехов и легкой дороги Вашим книгам. Пишите на радость нам, Вашим читателям!
С уважением,
Чернова Антонина Васильевна,
г. Самара
Уважаемый Станислав
С опозданием на три года встретился с Вашей книгой “Поэзия. Судьба. Россия”. Да и неудивительно. Что такое три тысячи экземпляров на всю Россию? Капля в океане. А надо, чтобы “океан” познакомился с этой нужной книгой. Я ее случайно увидел у дочери Федора Панферова — Виктории Федоровны Панферовой, она привезла ее из Москвы. Виктория Федоровна живет в Вольске, где начал свою деятельность ее отец, она организовала здесь “Центр Ф. Панферова” с газетой “Возрождение”, в которой время от времени печатаю свои рассказы и я.
До Вашей книги я читал отдельные главы в “Нашем современнике”, но начальные как-то пропустил. И теперь вижу, что начальный этап моей жизни аналогичен Вашему: голодное и оборванное послевоенное детство, учеба при керосиновой лампе (в селе не было электричества), приезд в Ленинград и поступление в престижный тогда Горный институт, затем работа в Донбассе на шахтах, возвращение в Ленинград, поступление в университет (тогда им. Жданова) на факультет журналистики (вначале он входил в филфак, потом отделился)... Вы правильно пишете, что в те времена образование в провинции было на должной высоте. Конкурс в Горный институт, в котором я учился до поступления на филфак, был большой. Со мной в комнате общежития жили еще трое абитуриентов из столичных “сынков”. Они всячески старались унизить меня: “Куда ты лезешь, деревня? Такой вуз не по твоим зубам. Шел бы ты в ПТУ”. Но на первых же экзаменах двое из них провалились, а третий дотянул на тройках до финиша, но не прошел по конкурсу. А “деревня” стал студентом и в 1957 году получил диплом горного инженера, а позже — диплом журналиста.
На еврейское засилье и отношение евреев к русским я впервые обратил внимание, когда, учась в Университете, приехал на первую производственную практику в Одессу. Вся редакция в газете состояла из евреев, и они, несмотря на мою активность, не опубликовали ни одной моей корреспонденции. Вернулся я из Одессы ни с чем, а практику прошел уже в Ленинграде, в газетах.
Станислав Юрьевич, о многом я хотел бы написать, но боюсь затруднять Вас чтением длинного повествования. Подчеркну только одно: я полностью поддерживаю Вашу деятельность, аналогичными мыслями и воззрениями наполнен и я... Кроме Ваших публикаций глубоко ценю статьи Ксении Мяло, покойного В. В. Кожинова, материалы многих других авторов журнала.
Сейчас я живу на Волге, недалеко от Саратова, переехал сюда насовсем из Петербурга, продав там квартиру и купив здесь домик на тихой зеленой улице. Занимаюсь разведением цветов.
Желаю Вам и Вашим сотрудникам всего наилучшего и успехов в работе!
Николай Алтухов,
г. Вольск
Дорогой Станислав Юрьевич, здравствуйте.
Прочитав А. Бринкена в “Молодой гвардии” (№ 4 — 6, 2004 г.) “Открытое письмо" Вам, я сгоряча чуть с ним не согласился (поддался “логике” мышления).
Но когда увидел его подпись — "сын потомственного дворянина", — меня чуть не стошнило.
А почему не "сын потомственного рабовладельца”? Эти сбежавшие не хотят понять, что они и их предки довели рабство в России до 1861 года, сделали ее посмешищем всего мира. Это они и их родичи гнушались русским языком и говорили по-французски в России — на глазах своего крепостного народа (даже декабристы).
Их турнули! И вот они уже 80 лет льют крокодиловы слёзы.
Ваш ответ краток, точен, но не полон!