Журнал «Приключения, Фантастика» 3 ' 96

Петухов Юрий Дмитриевич

Живучесть твари поражала сверх всякой меры.

Ее расстреливали со всех сторон, вгоняли в нее пулю за пулей, кромсая, коверкая это могучее гибкое тело. Сплошь покрытое рваными ранами изувеченное чудовище, припадая на перебитых, простреленных конечностях, уже не бежало, а ползло, волочилось к установкам, оставляя за собой влажный след. Ее открытая пасть, битком набитая осколками раздробленных пулями зубов, извергала режущие слух квакающие звуки, от которых меня аж передернуло: маска от них не защищала — она была рассчитана на блокировку звуковых атак, но только на уровне инфразвуков — этот же концерт допустимого звукового порога не превышал и не мог принести существенный вред, поэтому звуковые фильтры

его пропускали лишь слегка смякая. Но, как бы то ни было, слышать его было невыносимо.

Монстр казался неистребимым. Его нашпиговали пулями плотнее, чем утку яблоками, но он неумолимо, с неотвратимостью злого рока приближался к установкам. Бесчисленные раны на ее теле затягивались в считанные секунды, однако даже эта феноменальная способность регенерировать поврежденные ткани с непостижимой быстротой не могла соперничать с разрушительной мощью бесчисленных крупнокалиберных пуль. Не успевала тварь заживить рану, нанесенную одним попаданием, как в то же место попадали три новых пули, разрывая и коверкая мышцы, дробя на сотни осколков кости, перебивая сухожилия. Очереди долбили тварь, разбрызгивая вокруг нее крошево из перемолотой плоти. Я видел, что из четырех глаз, расположенных на длинных гибких щупальцах-отростках, уцелел только один — три других были оторваны и снесены выстрелами. Вместо головы осталось одно кошмарное многократно перебитое, перерубленное, расквашенное месиво из ошметков плоти и осколков костей.

Грегор оказался прямо напротив чудовища «Уходи-и-и!» — заорал я, срывая голос. «Инграм» в моей руке нервно взметнулся вверх, но сразу же опустился — для стрельбы угол был крайне неудачным. Сумасшедший Том подбежал к нему настолько близко, насколько позволяли ему границы силового поля. Пулемет полицейского отчаянно кашлял потоками пуль, ни одна из которых не прошла мимо цели. Невероятно! Инопланетное чудовище выдерживало выстрелы из спаренного десантного пулемета-пробойника! Грегор почти перерубил тварь надвое, но она все волоклась к установкам и не останавливалась.

Огромный широкоплечий, мощно сложенный Том Грегор стоял, подобно киношному супермену или древнему герою, вбивая смертоносный свинец в это чудовищное порождение больного сознания. Латы были на мне, но Ланселотом, конечно же, был Грегор! Я видел его лицо — детектив стоял ко мне полубоком — его губы кривились в зверской гримасе впавшего в неистовство берсеркера. С непоколебимым, граничащим с откровенным идиотизмом, упорством, Том не отступал перед тварью ни на шаг. Палец его, казалось, сросся с спусковым крючком. «Уходи, Том!» — кричал я, навскидку стреляя в существо. — «Меняй позицию, твою мать!»

Он определенно переигрывал, либо находился в состоянии аффекта!

Сунув «инграм» в кобуру, я побежал к нему, намереваясь оттащить парня подальше от разрешеченного пулями чудовища, хоть это и обещало оказаться делом весьма нелегким.

Силой Грегор обладал немеренной, да и весил он едва ли не вдвое больше меня.

Движения инопланетной твари стали совсем медленными, неуклюжими. Почти не приподнимаясь с тротуара, оно едва-едва тащилось вперед, глухо подвывая в бессильной ярости, осыпаемое градом пуль, истерзанное, похожее на одну сплошную рану. Я вздохнул было с облегчением…

…Словно подхлестнутое невидимым бичом, тварь, фактически уже мертвая, распоротая, едва не расчлененная пулеметным и автоматным огнем, резко подпрыгнула на несколько метров вперед и вверх, вырываясь из-под довлеющего силового гравитационного поля. Это было невозможно! невероятно!..

«Почему не бьют энергетические установки?! Жгите! Жгите ее!»

…на мгновение она зависла в воздухе, прямо над Грегором

— чудовищная уродливая клякса. Закричав, я прыгнул к детективу, неуклюжий в своем ланселотовом облачении. Увы, я не мог тягаться в быстроте с тварью,

казалось состоящей из одного движения — она обрушилась на детектива сверху, обхватив, облапив его своими многочисленными когтистыми лапами. «Инграм» снова был в моей руке, но стрелять я не решился, опасаясь попасть в Тома, исчезнувшего под огромным эластичным телом твари. Я продолжал слышать рокот его пулемета. На спине твари образовались десятки рваных округлых следов от пулевых ранений. Грегор раскромсал ее надвое — я видел его плечо сквозь огромную прореху в плоти чудовища!

А потом уже было поздно… Пулемет замолчал. Мгновение — и монстр находился уже около установок, бушуя среди них и обслуживающего персонала. Но я не видел того, что там творилось — я ошеломленно смотрел на Тома… На то, что осталось от детектива второго класса Томаса Малькома Грегора. Изувеченное тело полицейского лежало на мостовой, согнувшись в неестественной позе. Залитые кровью и отвратительной бледно-желтой жижей руки Тома продолжали сжимать тяжелый спаренный пулемет-пробойник.

Том… Бедный парень! Я почувствовал, как лихорадочно запульсировала жилка на виске. Чего же ты ждал, Виктор Банев?! Чего ты ждал, Мистер Десант?!! Я мог его спасти. Так же как мог спасти в свое время других близких мне людей. Арчи, Ольга, Наташа, теперь еще Том… молодец, Банев! Хороший, знаменитый детектив!!! Мозг вдруг стал кристально чистым — белое пламя жгучей ярости выжгло все мысли, кроме одной — УНИЧТОЖИТЬ! Я снова вернулся на Марс, мистер Кавасаки надел новую маску. Что ж, посмотрим, насколько это его защитит… теперь я был куда более жесток.

… Оказавшись вне зоны действия гравитационного поля, изодранная в клочья тварь обрела поистине фантастическую подвижность. И это при том, что в ее теле сидело пуль как минимум на пару килограммов весом! Чудовище тенью, неуловимым размытым пятном металось от установки к установке, подобно демону разрушения, вырвавшемуся из-под печати Соломона. Его превосходящие крепостью сталь когти рвали и корежили металл, раздирали в кровавые лоскутья людей, работавших с установками и пытавшихся помешать монстру их уничтожить. Теперь использовать энергетические лучи, чтобы сжечь тварь было невозможно — они испепелили бы не только инопланетянина, но и персонал установок.

С ледяным хладнокровием, замешанном на душащей ярости, я разрядил в тварь всю обойму «инграма», потом выпустил запасную, метя все время в развороченную колоду головы. Пули входили в это месиво с голодным чавканьем. Бросив опустевший пистолет на землю, я подхватил пулемет Грегора — пальцы Тома до последнего цеплялись за оружие, так словно он еще был жив — и бросился прямо на тварь, на ходу вскидывая оружие и наводя стволы на цель. Пулемет чихнул сгустком смерти, а затем разразился тягуче-долгой очередью.

Выстрелы хаотично грохотали со всех сторон. Не знаю, каким чудом меня не пристрелили вместо чудовища — шальные пули свистели вокруг чаще, чем это было в моих марсианских баталиях. Одна с сокрушительной силой ударила в грудь, едва не сбив с ног. Бронекостюм выдержал, но ощущение было такое, словно меня лягнул в грудь самый огромный жеребец из когда-либо существовавших. Чтобы удержать равновесие, мне пришлось попятиться назад, беззвучно по-рыбьи разевая рот. С трудом сумев втянуть в себя глоток воздуха, я вновь бросился к инопланетному монстру. Я стрелял, стрелял, стрелял в проклятую тварь, убившую Тома! Стрелял почти в упор, без остановки, перехватывая раскаленным шквалом огня ее в прыжках, неотступно сопровождая горячими стволами пробойника ее движения… И она, наконец, упала. Ее стремительность вдруг исчезла, словно заторможенная каким-то «стоп-кадром». Медленно, неистерпимо медленно, прерывисто квакая, дергаясь при попаданиях, цепляясь за искореженную установку, отчаянно мотая единственным, чудом уцелевшим, глазом…