Журнал СовременникЪ № 9
Шрифт:
Ну вот, наконец, я и представилась. Фамилияу меня красивая – Семирадова. Вот выйду замуж за какого-нибудь Пупышева, менять жалко будет. Правда, в школе как только меня не дразнили: и Семидурова, и Семихренова, и даже Семифалова. Но это уже, слава богу, проехали.
Мент, не отрываясь от бумажки:
– Что у вас украли?
– Ничего, – говорю.
Он голову поднял. Чего ж я ему её морочу?
Я ему говорю:
– Слушайте, давайте я вам сейчас всё расскажу, а вы не перебивайте. А когда я закончу, вы решите, спятила я совсем или нет, – и сразу без паузы, чтоб он меня не выгнал. – Я в метро не читаю и в телефон не пялюсь, я по сторонам смотрю. И память у меня на
И дальше про Вишню, про Снулого, про Пуделя, про фургончик с левыми номерочками. Видео ему своё показываю. И плащ предъявляю.
Он дослушал и говорит:
– Телефончик ваш можно? Вы тут подождите, я сейчас, – и с моим айфоном ушёл.
Его минут десять не было. Потом вошёл и сразу мне:
– Пойдёмте в колледж, найдём эту вашу Вишню. Вы же её опознаете?
Ещё бы мне Вишню не опознать!
На машине поехали. Жаль, без мигалки и кря-калки. Да вообще просто цивильная машина была, без ничего.
Но Вишню я не опознала. Сунулись к мужичку, что там проход сторожит. Я ему девушку описываю, такая-разэдакая. Смотрю, у него в глазах понимание прорезывается:
– А! Дак это Прохорова с третьего курса. Дак нет её. Она сегодня с утра тут у турникета без карты прыгала, потеряла, грит. А у меня приказ: без пропуска не пропускать. Но я пустил, я ж их всех знаю. Но только занятия начались, Прохорова обратно бежит, грит, у ней что-то дома случилось, отпустили её, грит. Ну, раз отпустили, я чё, я пропустил. Так что ушла Прохорова.
Это что же получается, пока я, язык на плече, за Снулым неслась, Пудель к Вишне подкатил и насвистел, что у неё там все в аварию попали, из окон повыпадали, «кротом» потравились, она и понеслась, телефон-то в отключке. Выскочила на улицу, а тут фургончик гостеприимно распахнут: «Сюда пожалуйте!» – затолкали девчонку, в сменные ковры замотали и увезли. Может, и убили уже.
Я как заору на Мента, на Степана этого Какойтовича:
– Чего стоите-то! Давайте план «Перехват» включайте, что там у вас делать полагается. Спасайте Вишню!
Он спорить не стал, сразу в телефон наговаривать начал, от меня отодвинувшись. А потом и вовсе убежал, в машину впрыгнул – и ту-ту.
А я на метро и домой, вроде я на больничном.
На следующее утро решила, что целый день буду калсарикяннить. Это когда в пижаме в одиночку выпиваешь дома, финны придумали. Выпивала я, правда, в основном чай, но коньячку туда плеснула, чтобы соответствовать финским традициям. Вдруг звонок в дверь. Кого бы это нелёгкая? Кто у нас в гости без созвона является? Только воры-бандиты или менты. Мент и оказался – вчерашний Степан Какойтович. При букете сизых, как баклажаны, астр и тортике «Муравьиная куча». Я, как ослик На в день рожденья, спрашиваю, опешив:
– Это все мне?
Кивает, улыбаясь:
– Ага. Это вам, Дарья Дмитриевна, за помощь полиции.
Подхватываю на лету:
– В поимке особо опасных преступников?
Опять кивает:
– Типа того.
– А где медаль, часы с гравировкой, именной пистолет и диплом? Ну хоть что-то из списка? Жалко было, да?
Он голову опустил, знаете, так бычок рожки выставляет, а у этого Степана и правда «рожки» – на кудлатости нестриженной над висками два завитка в разные стороны.
– Я вчера, гражданка Семирадова, ваши показания не записал. Давайте уж сейчас запишем.
Вот прямо сразу и гражданка. Обиделся.
Записал он мои показания и от чая с коньяком не отказался, и от тортовой кучи я ему здоровый кусман отвалила. Букетом
– Киднепинг? – спрашиваю.
– Скорее шантаж, – отвечает.
В общем, Вишнин отец, Прохоров, он какой-то чиновник, достаточно высокого полёта. И некие плохиши хотели, чтобы он бумаги подписал, чтоб им, значит, корзина печенья и бочка варенья отвалились. То ли госзаказы, то ли ещё какие сладости. А Прохоров не подписывал и денег не хотел. Ну они и решили на других клавишах Монтану сбацать.
– А чего это, – говорю, – чиновничья дочерь в свой колледж на метро мотается через полгорода, а не на «мазерати» с шофёром и группой поддержки в чёрных костюмах?
– На детский «мазерати» папаша-Прохоров не сбился, решил, что и на метро неплохо.
Прям фантастика, правда?
Вишня по-прежнему мотается на метро, и я тоже. Да, помимо баклажанного букета и муравьиного тортика мне с этой истории ещё один бонус откололся. Теперь по утрам мы со Стёпой едем на свои рабочие места вместе. Жаль только, после фразочки «Станция «Щёлковская». Конечная…» расставаться приходится. Но ведь это только до вечера.
Роман Стрельцов
29 лет.
Родился в небольшом городке Абай (Казахстан).
Сейчас проживает на Урале.
За плечами – художественная школа г. Ревды Свердловской области.
Стихи начал писать после армии; увлекся также музыкой, кино и художественным оформлением поэтических текстов.
Мотыль
Наталья Стрельцова
Наталья родилась в Ревде. В шестилетием возрасте с семьей покинула Россию, уехав в Казахстан (сильно болел младший брат, врачи рекомендовали сухой и тёплый климат). В Казахстане окончила среднюю школу, Карагандинское культпросветучилище. Уже позже, вернувшись в Россию, окончила Челябинскую академию культуры и искусств. Библиотекарь – по профессии и призванию.
Писать начала с четырнадцати лет, первое стихотворение посвятила родному Уралу.