Журнал «Вокруг Света» №02 за 1992 год

Вокруг Света

Граница

В Брест прибыли в час ночи и, поскольку до досмотра на таможне оставалось еще несколько часов, решили осмотреть Брестскую крепость. Увы, ночью музей в крепости не работал. Зато двое пограничников с собаками нашему приходу страшно обрадовались — было кому сказать: «Дальше проход закрыт. Погранзона».

Загружаемся в поезд до Тересполя, приграничного городка по ту сторону кордона. Обычная электричка, только вагоны покороче, чем в Союзе, да кресла помягче. Трогаемся... Граница, плещется Буг, стоит часовой и насмешливо смотрит на нас: грядет второй досмотр, уже польский. Польские пограничники разочаровывают еще больше. Входит сонный детина и нехотя спрашивает:

—

Водку везете?

— Везем, — раздается с крайнего сиденья тонкий и испуганный девичий голосок.

— Сколько бутылок?

— Одну.

— А зачем?

— На хлебушек в Польше поменять.

Больше вопросов не возникает.

Польша

К утру приезжаем в Радом. Обычный промышленный город, типовая застройка... Все, как в родном отечестве, кроме вывески «Beer» с перечислением десятка сортов пива и отсутствия очереди под ней. Надо привыкать — мы в Речи Посполитой.

Едем в Духовную Академию — святое место для всех жителей города. Там уже собралось несколько тысяч человек, начинается служба, которая длится часа четыре. Молитвы, религиозные песни, снова молитвы и — ни тени усталости на лицах. Поляки веруют истово, только сейчас начинаешь понимать, какую роль играет здесь церковь. По словам ксендза Петра, который еще будет упоминаться в данном повествовании, верующие в Польше — это процентов 90 населения.

Главная достопримечательность любого польского города — конторы по обмену денег. Они натыканы на каждом углу, и в них наш рубль в таком же почете, что и доллар. Причем принимают не только червонцы, чем нас пугали в Союзе, но даже цветастые сто- и пятидесятирублевые творения Павлова. Обменный курс — 330 злотых за рубль, 11400 — за доллар. Много это или мало — никто из нас не знал. Зажав в руках польские деньги — «пенензы», мы отправились по магазинам. Наличности хватило только на пару бутылок пива с будоражащим названием «Окосим». Кошельки отощали настолько, что из потенциальных покупателей пришлось переквалифицироваться в зевак. Мы шатались по городу и видели сплошь магазины, магазины, магазины. Торговля шла везде, где удавалось примостить ларек или палатку.

Когда Карамзина спросили, как одним словом можно назвать то, что творится в России, он ответил: «Воруют». Для Польши требуется два слова: веруют и торгуют.

Из Радома нас везут на автобусе в деревню Порабки — отсюда нам предстоит идти до Ченстоховы. Где она находится, выяснить нет никакой возможности — карты не достать.

Паломники

Ранним утром отправляемся в путь. Дивное зрелище — паломничество. Впереди длинных колонн ксендзы в черных рясах, по бокам — полиция нравов (молодые ребята, которые руководят движением). Паломники шествуют под звуки молитв и религиозных песен и немного напоминают заключенных, отправленных по этапу. Впечатление усиливается от того, что в пути запрещается курить и употреблять алкогольные напитки — ксендзы и полиция нравов ревностно следят за порядком.

Общаемся. Правда, большинство поляков говорит только на родном. Русский же, который они учили несколько лет в школе, вспоминают с трудом.

К нам подходит ксендз Петр. Немного удивляется, что мы — православные, хотя, по его мнению, принципиальной разницы между православием и католичеством нет — только в обрядах. А Бог один — в этом суть.

Тем временем идущая рядом полька Гражина чуть не грохается в обморок: «Вы православные», — повторяет она снова и снова, и в голосе ее сквозит грусть, сожаление и даже жалость к нам. Вопрос веры — очень тонкий вопрос для всех поляков. Предпочитаем избегать разговоров на эту тему, но удается не всегда.

— А почему вы не

запеваете русские религиозные песни? — спрашивают нас поляки.

Что мы можем ответить на этот вопрос? Свои песнопения они разучивают с детства.

Впрочем, наши попутчики интересуются не только религией. Двое ребят справлялись, нет ли у русских автомата Калашникова, и изъявляли желание отдать за него пять миллионов злотых. Вместо автомата мой друг-коммерсант предлагал им сбои щипцы для завивки волос, утверждая, что его товар, во-первых, очень дешев, намного дешевле автомата, а во-вторых, просто необходим в хозяйстве.

Побег

На второй день паломничества получаем карточки, дающие право на бесплатный проезд по Польше, — мы их тут же окрестили «пильджимками» («пильджим» по-польски «паломник»). Узнаем, что идти нам семь дней по 25 — 30 километров ежедневно. Новость не радует — на ногах огромное количество «бомблей» (мозолей). Несколько врачей из лазарета, который путешествует вместе с нами, используя какой-то чудодейственный отечественный бальзам, делают все возможное, чтобы восстановить работоспособность наших нижних конечностей, хотя удается это не всегда. Ноги продолжают болеть и отказываются идти 25 километров. Втроем решаем на время бросить колонну — устроить «разгрузочный день» — и отправляемся в город Кельце, взяв в провожатые польку Диану, которая предпочитает пыльным проселочным дорогам поход по магазинам. Диане 17 лет, и ее волнуют чисто практические вопросы. Она скоро едет в Союз и поэтому спрашивает, можно ли купить в Москве кроссовки Nike (в Польше их почему-то не продают) и отдохнуть две недели в Крыму на три тысячи рублей.

Все дороги в польских городах ведут к рынку, и Кельце — не исключение. На огромном базаре очень много русских — торгуют сантехникой и электротоварами. Пытаемся купить один банан на всех. Но он стоит 2 тысячи злотых, а у нас только 800.

Направляемся к автовокзалу, чтобы уехать в деревню Мичигозд, куда вечером должна прийти наша группа. У остановки наталкиваемся на русских ребят, которые, чувствуется, уже не первый день зарабатывают себе на жизнь пением. Они почему-то принимают нас за обеспеченных поляков: «Пан, проше пенензы бедным русским студентам». Опуская пять копеек в шапку говорю: «Бедным русским студентам от нищих русских студентов». Музыканты дружно смеются.

В автобусе наши пильджимки действуют безотказно. Более того, водитель даже рад бесплатно везти паломников.

Приезжаем в Мичигозд, и тут нас ловит полиция нравов. Поляки очень недовольны, что мы отбились от колонны и бродили неизвестно где. Они так оживленно обсуждают наш побег, что мы боимся — не отправят ли на родину раньше срока. Но вроде бы отлучка сходит нам с рук.

Ксендзы

Весь следующий день приходится идти с группой. Опять палящее солнце, поля, деревни, молитвы, которые читают нараспев благообразные ксендзы. В промежутках между молитвами они пристают к русским девушкам.

С нами идет очень веселый ксендз Роберт. Он в рясе, но ему не жарко, он сбил все ноги, но ему на это наплевать. Поляк, учится в духовной семинарии во Флориде. Его, кажется, мало волнуют вопросы веры. Прежде всего Роберт бодро спрашивает, какую стипендию получают русские студенты, а потом недоумевает: «Почему такую маленькую?» Далее он сообщает размер своей стипендии в Штатах, после чего разговаривать с ним вообще не хочется.

Входим в деревню. У некоторых домов нас ждут бадьи с компотом и тазики с варениками. Вообще здесь кормят русских до отвала. У палисадников стоят хозяева и машут нам руками. Так по традиции встречают паломников. Поляки — наши спутники — уже привычные, для нас же это пока в диковинку.