Шрифт:
Корабли возвращаются на землю
«Время от времени приходится и теперь еще сталкиваться... с теми, кто считает, что вроде бы миновали времена героики трудовых будней. Очевидно, люди, которые рассуждают так, неправильно понимают, что такое героизм, что такое героика. Они считают, что героизм — это какой-то порыв, момент, когда человек выкладывает все свои силы. По-моему, героизм — совершенно другое. Это повседневный творческий труд, когда человек и не думает, что
Ю. А. Гагарин
Накануне юбилейной даты — десятилетия со дня первого в истории полета космического корабля с человеком на борту — мы пригласили в нашу «Кают-компанию» авиационных врачей — Виталия Воловича, Олега Бычкова, Виктора Артамошина и Алека Мнациканьяна и попросили рассказать о работе групп поиска и спасения. Но сначала — справка.
«Современное техническое оснащение космических кораблей позволяет обеспечить необходимую безопасность полета экипажу на всех стадиях. Однако нельзя полностью исключить возможность аварийных ситуаций или каких-либо отклонений в работе систем корабля, в результате которых спуск космонавтов на Землю произойдет не в заданном районе, а в других местах, расположенных на трассе корабля. Для поисков и эвакуации экипажа космического корабля после приземления в заданном районе или вне его существует поисковая служба, в состав которой включены специальные группы врачей-парашютистов. В задачу этих групп входит: медицинское обследование экипажа после его приземления и первоначальный сбор научного материала о воздействии факторов полета на организм человека; оказание членам экипажа в случае необходимости первой врачебной помощи в расширенном объеме и эвакуация их в лечебное учреждение; сопровождение экипажа... Все врачи, входящие в поисковые группы, имеют парашютную, медицинскую и специальную подготовку и укомплектованы необходимым снаряжением и медицинским имуществом».
Бычков: 1957 год — год первого спутника. Я тогда занимался летными делами: испытывал снаряжение для высотных полетов. Когда в нашей лаборатории начала проходить подготовку первая группа космонавтов, мне предложили заняться испытанием средств спасения первого космического корабля.
В испытаниях приняли участие лучшие парашютисты страны — Николай Константинович Никитин, Петр Иванович Долгов, Валерий Головин... Что из себя представляла система приземления космонавта? Это кресло-катапульта с НАЗом — носимым аварийным запасом и парашютами. Наконец, скафандр.
Накануне система действовала отлично. Но на море... На море купол порой подхватывал ветер, и парашютиста тащило по воде с большой скоростью. Пришлось вносить в систему некоторые изменения. Протаскивание сократилось, была улучшена система отцепки НАЗа, куполов. Доработали систему автономного дыхания под водой (на случай, если все же космонавта затащит под воду). Теперь в аварийной ситуации космонавт мог находиться под водой до часа — для такого случая скафандр имел регенерационное устройство.
В ходе многочисленных и труднейших испытаний Долгов, Никитин, Головин проявили настоящий героизм.
Вот что было однажды с Долговым. Не успел он приводниться, как сразу оказался под водой — купол парусил и тащил за собой парашютиста. Отрезать стропы ножом никак не удавалось, и Долгов шел под водой уже полторы минуты... Но подоспел наш быстроходный катер и корпусом погасил купол парашюта.
Немало хлопот причинили нам и манекены — «ван ванычи», как их называют. Отцепиться от парашюта, взобраться на катер манекен, естественно, сам не может. Вот и тащишь его из воды за лямки. Весит он килограммов полтораста, и приходилось потрудиться, прежде чем втащишь его в лодку. А испытания проходили в январе. Помню, что самое дрянное дело было волочить на себе «ван ваныча» в лабораторию на крутой берег. Холодно, а с него вода льет...
Наконец системы были готовы и испытаны, но специалисты считали, что, как бы ни были надежны системы, космонавта надо готовиться встречать. Ведь даже в заданном районе посадки условия могли оказаться сложными, требующими немедленной помощи.
Поэтому были созданы группы встречи.
Волович: В состав первой группы встречи в 1961 году входили четыре врача-парашютиста: Иван Колосов, Виктор Артамошин, Борис Егоров (будущий космонавт-врач) и я. Мы интенсивно готовились к встрече первого космонавта. Совершенствовали парашютную подготовку, подбирали подходящее снаряжение, которое бы гарантировало нам успешное выполнение любого задания.
Не раз после основной работы отправлялись в клинику. Носились в «Скорой помощи», в операционной совершенствовали хирургическую технику.
К 12 апреля мы были во всеоружии.
И когда в 9 часов 07 минут московского времени Гагарин стартовал, мы уже находились в воздухе, на борту поискового самолета.
Настала долгожданная минута. Район приземления. Бесконечные поля. А внизу — кажущийся небольшим шаром «Восток» и фигурка космонавта неподалеку.
Отдраили дверь ИЛа. Площадка для приземления парашютистов под нами была идеальна. Но сейчас мы готовы были прыгать хоть к черту на рога, лишь бы сию же минуту оказаться рядом с человеком у «Востока».
Прыжок, однако, не состоялся. У космонавта все в порядке.
До аэродрома наш ИЛ сопровождал вертолет с Гагариным. В комнате начальника аэродрома, набитой до отказа восторженными встречающими, я смог наконец обнять Космонавта-1. Но только в самолете по пути в Куйбышев удалось произвести полный медицинский осмотр, показавший, что организм человека блестяще справился с первым космическим путешествием.
Мнациканьян: Я был включен в группу врачей-парашютистов вскоре после полета Гагарина. Познакомился с новыми товарищами по работе. К моей радости, одним из них оказался мой сокурсник по институту — Виктор Артамошин. Еще одним нашим сотрудником была женщина — Люба Мазниченко. Врач по профессии, она к тому времени уже была признанным парашютным асом, рекордсменкой Союза; Ее стаж подбирался к тысячному прыжку...
Бычков: Люба много помогала конструкторам спасательной системы, предназначенной для женщин-космонавтов. Многократно испытывала ее над землей и морем, а впоследствии, прыгнув с парашютом, была первой, кто встретил на земле Валентину Терешкову.
Мнациканьян: И вот первый выезд в составе группы на тренировку. Нас выводит из ангара инструктор парашютнодесантной службы. Выход весьма торжествен. И вдруг — взрыв хохота! На поле несколько человек в потертых летных куртках, в видавших виды башмаках весело смеются, разглядывая наши новенькие костюмы — белые каски, оранжевые ботинки на толстой амортизирующей подошве. Оказалось, что первый наш прыжок предстояло провести вместе с чрезвычайно почтенной компанией — Романюк, Никитин, Долгов, Ванярхо — парашютистов, известных всему миру.
Но столь внушительная наша экипировка была необходима: ведь площадку для приземления к космонавтам нам никто не мог приготовить, да и ветер там мог оказаться выше всякой «нормы»...
Но самое обидное было впереди. Когда мы уже сидели в самолете в предвкушении прыжка, нас троих вежливо попросили выйти — прыжки отменялись. Оказалось, что на площадке приземления был ветер, который показался «опасным» руководителю — чуть больше шести метров в секунду. Впоследствии нам приходилось прыгать при ветре и посильнее, но пока... пока руководитель действовал строго по инструкции.