Журнал «Вокруг Света» №04 за 1992 год
Шрифт:
Жители Ифакары обрадовались нашему приходу и просили о помощи; значит, нам предоставилась возможность совместить приятное с полезным. Вечером, отослав в деревню всех людей, кроме оруженосцев, Энгель и я расположились в банановой роще. Поужинав, мы прилегли на походные кровати, поставив в изголовьях ружья; их мушки были заранее обернуты блестящим белым коленкором, что должно было облегчить стрельбу при лунном свете. Конечно, в темноте невозможно точно прицелиться, но все же такое ухищрение позволяло хоть как-то пользоваться прицелом.
Днем мы организовали цепочку наблюдательных постов вокруг деревни, и первому, кто сообщил о приближении
Около 9 часов вечера послышались быстрые шаги, и из темноты возник один из наших разведчиков: «Бвана, слоны близко, они еще не вышли из леса, но мы слышим треск. Вам лучше побыть здесь еще немного — когда мы увидим, куда они пошли, я прибегу и скажу вам». Я поблагодарил парнишку, спросил его имя, чтобы утром вручить обещанную премию, и он помчался обратно.
Снова потянулись минуты ожидания. Мы напряженно прислушивались; оба волновались, и разговор не клеился. Даже треск уголька в костре заставлял вздрагивать — чудилось, что это хрустнула ветка под тяжестью серого исполина. Но вот наконец послышался явственный топот босых ног по тропинке, и до нас донесся шепот: «Бвана, можно идти». Мы схватили винтовки и, соблюдая полную тишину, двинулись за проводником. Все вокруг — рощи, сжатые поля, пустые хижины — казалось призрачным и нереальным в свете луны; расстояния искажались, и это внушало мне некоторые опасения.
Вскоре мы вошли в высокую траву; длинные узкие листья смыкались над головой, закрывая звезды. Видимость не превышала метра, и у всех была одна и та же мысль: что будет, если стебли внезапно раздвинутся и прямо перед нами встанет огромный противник, готовый к бою? Не один я вздохнул с облегчением, выйдя на открытое пространство.
Мы остановились возле маленькой брошенной деревушки, на краю поля. Через несколько минут со стороны травяных зарослей донесся мерный, негромкий шорох — это шли слоны, но мы их не видели. Животные так и не показались — то ли почуяли людей, то ли отправились пастись в другое место. Тихо ругаясь, мы вернулись в свою рощу и одетые улеглись на кроватях. «Ну, сегодня они уже не придут», — со вздохом заметил Энгель, на что я ответил: «Иншалла!» (Иншалла — как будет угодно Всевышнему (ар.) — и вскоре заснул.
Около полуночи меня разбудили взволнованные приглушенные голоса; я уловил неоднократно повторявшееся слово «тембо». Так и есть — слоны появились вновь, теперь с другой стороны, и уже занялись бананами; сообщение принес гонец со сторожевого поста в соседней роще. Протирая глаза, мы поспешили за ним. К счастью, в этот раз путь шел по открытой местности. Приблизившись к плантациям, мы остановились. Везде было тихо. Подозвав двух местных жителей, знавших тут каждую кочку, я велел им обойти вокруг и проверить, не ушли ли слоны. Крадучись, люди пошли вперед и скоро исчезли в тени деревьев.
Поднимался свежий ночной ветерок, и мы начали мерзнуть, да и усталость брала свое. Было уже ясно, что животные успели уйти дальше. Когда на другом конце поля на миг послышался шорох сухих кукурузных стеблей, я шепнул Энгелю, что наши разведчики возвращаются несолоно хлебавши.
И в тот же миг — я с трудом верил глазам, таким невероятным и захватывающим оказалось это зрелище — на серебристом фоне жнивья возник огромный черный силуэт; лунный свет струился по длинным изогнутым бивням. Один за другим, бесшумно, как призраки, шли за вожаком по
Мы бросились в сторону и укрылись за покосившейся плетеной изгородью, где притаились, стараясь не издавать ни звука — одним движением хобота слон мог бы смести наше хлипкое прикрытие и нас вместе с ним.
Дойдя до места, где мы только что были, слоны остановились, почувствовав запах людей. Мы сидели в десяти метрах со вскинутыми ружьями, но я не хотел стрелять, так как животные стояли слишком тесной группой, и большой слон был заслонен от меня другим, поменьше. Но вот вожак сделал шаг вперед, и в ночной тишине прогремели два выстрела. Слоны повернулись и отступили в тень, скрывшись между бананами. Прошла томительно напряженная минута; я думал, что раненый слон собирает силы для атаки и сейчас старается поточнее определить наше местонахождение. Однако я ошибся. Старый самец пересек рощу и вновь вышел на поле; на фоне неправдоподобно огромного черного тела опять сверкнули в лунном свете белые бивни. Мы дали второй залп, и слон, по-прежнему безмолвно, опустился на землю и больше не шевелился.
Так я убил своего последнего слона в Восточной Африке. Это произошло ночью 1 октября 1909 года, в 12 часов 40 минут.
...Надо было возвращаться на побережье, и мы пошли, не торопясь, по течению реки. Стада антилоп по-прежнему бродили по берегам, а за травоядными следовали хищники.
На Уланге я убил своего первого и единственного льва; это был весьма крупный экземпляр, правда, к сожалению, с не очень большой гривой.
Лев только что загрыз бородавочника, и довольное рычание выдало его присутствие. Первым выстрелом я ранил льва в плечо. Он упал, но тут же вскочил, глухо заворчав, и бросился ко мне; когда нас разделяло около двадцати метров, зверь прыгнул. Я отчетливо видел огромные когти на вытянутых вперед могучих лапах с растопыренными пальцами. Но лев поспешил с первым прыжком — расстояние было слишком велико. Прежде чем он успел сделать второй, тяжелая пуля ударила его в нижнюю челюсть и навылет прошла через голову.
Вскоре я опять встретился со львами. Наш лагерь был у реки; кругом расстилалась ровная высохшая саванна, и лишь неподалеку стояла небольшая рощица — несколько мимоз и акаций среди высокой травы. Там находился пруд, и к нему приходили на водопой антилопы, привлеченные тенью.
Как-то в полдень я увидел двух животных, направлявшихся к этому оазису; до них было около километра. В ярком солнечном свете они выглядели очень большими и почти белыми; я решил, что это канны. Однако взгляд в бинокль убедил меня в позорной ошибке — к группе деревьев приближались два льва, точнее говоря, лев и львица, великолепные взрослые звери. Схватив винтовку, я поспешил к пруду.
Оазис был невелик, и в течение получаса я, соблюдая необходимую осторожность, несколько раз прошел его из конца в конец. Убедившись, что звери ушли, и досадуя на невезение, я вышел из травы, собираясь вернуться в лагерь. Взглянув в сторону палаток, я увидел своего боя — он махал руками и делал мне какие-то знаки, явно стараясь привлечь мое внимание к чему-то, находящемуся позади меня. Держа палец на спусковом крючке, я повернулся и успел заметить обоих львов, удиравших в противоположном направлении; вскоре они исчезли в сухой траве. Оказывается, мне следовало не роптать, а благодарить судьбу — ведь я не раз проходил на расстоянии нескольких метров от зверей, не подозревая об их присутствии!